По хлопку в эфире Радэк понял, что Вильма прекратила поиски и захлопнула похищенное с чужого корабля техническое руководство.

— Аксель, простите меня еще раз за то, что я тогда наговорила вам в лазарете, — вдруг выплеснула она им в уши. — Хотела бы я сказать, что тогда была не в себе, но понимаю, что меня это никак не оправдывает.

— Я не держу на вас обиды.

— И я хочу сказать, что прекрасно понимаю ваши чувства по поводу Бьярне. Я тоже однажды потеряла товарища, и вы должны знать, что очень скоро вам станет легче…

— Вильма, хватит, — раздраженно прорычал Радэк. — У нас тут груз, который надо отстегнуть от мертвого корабля, и при этом не взорваться, и лишние сантименты нам в этом никак не по-мо-га-ют!

Голос по ту сторону эфира ничего не ответил.

— Спасибо за добрые слова, — невозмутимо вставил Аксель. — Но мой напарник в чем-то прав. Сейчас очень важно сосредоточиться на работе.

— Ладно, — последовал обескураженный голос, и послышался звук, с которым Вильма потерла ладони. — Наши корабли не сильно разнятся в возрасте. Точнее, не очень сильно.

— Шестьдесят лет, — уточнил соседний скафандр.

— Вы не против, если я буду думать вслух?

— Смотря о чем.

— За шестьдесят лет конструкцию фаркопа сильно могли пересмотреть?

— Вильма, — рефлекторно хлопнул себя Радэк по смотровому щитку в попытке растереть кожу на лице, — ты уже забыла наши приключения с объектом Буткевичуте?

— Нет, а что там особенного?

— Нам тогда как раз меняли фаркоп, и новый фаркоп, скажем прямо, заметно отличался от старого.

— А зачем вам меняли фаркоп? — спросил Аксель и тут же задушил в себе интерес. — Ладно, сейчас это не важно.

— Радэк, просто ответь мне, как техник, заряды у новой модели сместились или нет?

— Нет, — последовал твердый ответ. — Но это еще ничего не значит.

— Ладно, тогда предлагаю подключить творческую мысль. Сейчас вы оба творчески представите, куда бы вы точно не стали перемещать заряды, и именно оттуда вы и начнете демонтаж.

— А дальше?

— Дальше вы должны будете немного освободить доступ к внутренностям фаркопа и провести эндоскопическое исследование, чтобы точно определить местоположение зарядов.

— Вильма, ты хоть представляешь, насколько это огромный труд?

— Ах, да, простите, я оговорилась, — с издевкой ответил голос в шлемофонах. — Случайно произнесла «предлагаю» вместо «приказываю».

Эти слова словно ударили Радэка током, и он поблагодарил конструкторов скафандров за то, что Аксель не имел физической возможности увидеть выражение на его лице. Командная цепочка начиналась с Ленара, а заканчивалась как раз где-то на Радэке с Эмилем. Технически в отсутствие Ленара следующей по старшинству становилась Вильма, но то, что Ленар отсутствовал на корабле, не значило, что он отсутствовал совсем. Радэк имел полное право немедленно связаться со своим действующим капитаном и попросить иного приказа, но он заранее знал ответ, который услышит в ту же секунду.

Похоже, Вильма начинала приступать к командованию досрочно.

Свой озабоченный вздох он постарался сделать бесшумным. Это не первый раз, когда ему дают трудновыполнимые приказы, и не первый раз, когда ему просто нужно заткнуться и сделать как говорят, но отчего-то он не считал это правильным. Возможно, он просто не привык к мысли о смене руководства… или же просто уважал Вильму чуть меньше, чем все это время думал. Он пообещал себе подумать об этом в свободное от работы время, а до тех пор ему надо было придумать, как распилить гигантское сцепное устройство на части и при этом не взорваться.

На самом деле взрывы были неизбежны, вот только Радэк надеялся наблюдать за ними с безопасного расстояния. Все фаркопы глубоко внутри содержали в себе кумулятивные заряды, которые умели взрываться с очень высокой температурой даже в вакуумной среде. Это была одна из мер безопасности на случай, если груз вдруг начнет угрожать буксиру (например, если весь состав будет пойман гравитационным колодцем). В таких ситуациях заряды детонировались с мостика, разрушали зажимы и тем самым позволяли быстро сбросить груз, вот только никто из конструкторов не предусмотрел ситуацию, в которой кому-то потребуется отстрелить груз от уже мертвого корабля. Дистанционный детонатор, разумеется, не работал, зато Радэк с Акселем работали не покладая рук, чтобы собрать новый детонатор и вручную подключить его к зарядам.

В тяжелых буксирах пригодные для жизни помещения занимали около четверти от общего объема корабля. Это значило, что остальные три четверти вообще не были предназначены для прямого доступа, и фаркоп относился к этим трем четвертям. Предстояло еще больше демонтажных работ, а для Радэка это значило, что он вот-вот побьет все рекорды по продолжительности работы с плазморезами. Его от плазморезов уже тошнило, но он чувствовал, что эту тошноту скоро перебьет тошнота от слова «фаркоп».

Плазморезы, как и термоядерные двигатели, использовали воду в качестве рабочего тела, и он развлекал себя подсчетами того, как быстро с такими темпами работы они все начнут умирать от жажды. Вылетали они из Марсианского порта впятером, а теперь численность их населения резко выросла до девяти человек, что обозначало еще большее потребление воды и продуктов, и это не могло сказаться на запасе автономности корабля. Разумеется и того и другого было в достатке, и девять человек запросто дотерпят до ближайшего космопорта, но Радэку больше не на что было отвлечься от монотонной работы.

Вильма объявила по общему каналу, что Ленар с Ильей отправились на обед. Радэк попытался вспомнить, когда в последний раз они соблюдали славную традицию совместного приема пищи, и ощущения выдали ему число, затерявшееся где-то в районе пары веков. Вдевятером они бы за общий стол все равно не уместились, но чувство, что в привычный уклад вонзились вынужденные перемены, вселяло некоторый дискомфорт. Когда люди ходят обедать парами, смысл в приготовлении блюд теряется. Обычно назначались дежурные, которые готовили еду на всех, выслушивали комплименты в адрес своих кулинарных навыков, а после делали уборку и мыли посуду. Теперь же космонавтам приходилось заниматься самообслуживанием, в короткие перерывы опустошая банку какой-нибудь консервированной в позапрошлом году дряни и вновь возвращаясь на поле боя. После нескольких часов работы в скафандре голод был более чем ощутим, но аппетит приходил сквозь муки. Самообслуживание так же обозначало, что каждый должен сам добыть еду с продуктового склада, который с недавних пор начал выполнять функции морга. Весь фокус состоял в том, чтобы быстро схватить банку консервов и выбежать прежде чем взгляд против желания упадет на завернутое в упаковочную пленку тело, стыдливо спрятавшееся подальше от свидетелей на дальнем стеллаже. Радэк считался далеко не самым слабонервным человеком, но даже он предпочитал лишние пару часов помучиться от сосущего чувства в животе перед вынужденной трапезой. Он дал себе установку, что будет вместе с Акселем работать