Азелио, озадаченный упрямством Рамиро, следил за ними задним зрением. Рамиро изо всех сил пытался отыскать причину не поддаваться на уговоры; но сейчас, предложив перенести зонд внутрь корабля, он бы лишь привлек к себе излишние подозрения.
Он направился следом за Азелио и Агатой. Когда они закрылись в своих каютах, Рамиро тоже закрыл дверь, но остался снаружи.
Какое-то время он неподвижно стоял, пытаясь оценить, насколько бесшумно сможет вернуться в переднюю кабину, и заодно придумать знак, который бы дал Рамиро гарантию, что, попавшись Тарквинии на глаза, он не нарвется на ее раздраженный окрик. С того места, на котором он сейчас стоял, Рамиро видел, как Тарквиния идет по кабине, направляясь в сторону воздушного шлюза. Она собиралась перетащить на корабль оставшиеся снаружи палатки; в руке она держала рычаг, которым до этого пользовался он сам.
Когда она исчезла из вида, Рамиро тихо выругался. Затем он направился в коридор, чувствуя, как красная пыль щекочет его ноги. Он последует за ней наружу и все объяснит, признается в отравлении, отдаст свой план на ее милость. Возможно, в его страстном желании стать автором послания она увидит лишь пустое тщеславие и откажется участвовать в этой затее, чтобы его ложь не лишила находку должной значимости. Но он не мог быть просто беспомощным зрителем, способным лишь наблюдать, как вершится история. Она ведь наверняка это поймет, да?
Он стоял у входа в переднюю кабину. Тарквиния ушла – но тут он неожиданно вспомнил, что так и не вернул палаточный рычаг на корабль, оставив его рядом с воздушным шлюзом. В руках Тарквинии было что-то другое, что-то очень похожее по виду.
Он услышал, как зарокотала от боли Агата, когда спазмы в ее кишечнике не смогли сдвинуть с места комок отравленной пищи. Рамиро вернулся назад, ступая след-в-след и сумел войти в свою каюту, лишь едва слышно скрипнув дверью как раз в тот момент, когда его несчастная жертва кричала во весь голос. Он присел на корточки рядом с постелью, вперившись глазами в пол и пытаясь осмыслить происходящее.
Как он мог что-либо выгравировать на камне, если мысль об этом пришла ему в голову только после того, как он увидел результат? Даже выбитые там слова не были похожи на его собственные. Если бы он выбрал их только из-за того, что прочитал в послании на камне, кто тогда отвечал бы за это решение? Никто. Агата раз за разом твердила ему – временная петля никогда не будет содержать в себе сложность, имеющую в качестве предпосылки лишь саму себя, поскольку вероятность такого исхода была бы крайне мала. Слова не могли появиться на камне только лишь потому, что они там появились.
Но Тарквиния увидела, как он теряет голову, намного раньше, чем Агата затащила их обоих на место взрыва. И вслед за тем, как каждое новое явление, которое они встречали на Эсилио, придавало будущей колонизации все более удручающий вид, она, должно быть, стала искать выход, который дал бы им возможность остаться на Бесподобной, не потеряв друг друга – прожить свои последние годы в том месте, где пыль не будет заранее знать об их появлении, и где их могилы не будут вырыты еще при жизни.
Рамиро уткнулся лицом в ладони и изо всех сил постарался не проронить ни слова, опасаясь, что, позволив своему тимпану шевельнуться, обрушит на стены сумбурную и волнующую громогласную песнь во славу этой женщины, что наверняка убедит остальных в его сумасшествии. Он не мог допустить, чтобы с его тимпана сорвался даже намек на план Тарквинии – даже не мог рассказать ей самой о том, что сумел его раскрыть. Соучастник ей был нужен не больше, чем ему самому, а для большей правдоподобности свидетельских показаний им не следовало ни обсуждать произошедшее, ни намекать на его реальность кому-либо из членов экипажа.
Он сел у двери, прислушиваясь к звукам ее шагов и задаваясь вопросом, мог ли он совершить ошибку. На то, чтобы свернуть палатку и перенести ее внутрь корабля, много времени бы не потребовалось, а у Тарквинии не было бы причин возвращаться на Геодезист, не создавая лишнего шума.
Агата зарокотала от боли, и Азелио что-то прокричал в ответ, пытаясь ее успокоить. Но не считая этих реплик, слух Рамиро уловил лишь шум ветра, обдававшего корпус корабля пылью.
Глава 24
– Связь восстановлена! – прокричала Тарквиния.
Агата проснулась на несколько мгновений раньше, а затем еще немного лежала в оцепенении, дивясь собственному предвидению. Затем ее осенило, что Тарквиния, скорее всего, уже успела повторить свой клич не один раз.
Поднявшись с постели, она устремилась в коридор, не успев стряхнуть песчинки со своей спины. Остальной экипаж уже собрался вокруг консоли.
–… все живы и здоровы, – сообщала Тарквиния. – Мы совершили успешную посадку на Эсилио и произвели оценку его потенциальной пригодности для заселения; чуть позже мы начнем передачу технических отчетов. Но, как вы и сами можете представить, мы ждем-не дождемся новостей с Бесподобной.
Наступила ощутимая пауза; когда импульсы ультрафиолетового света, наконец, преодолели разделявшее их пространство, мужской голос ответил: «Использовать канал для разговоров личного характера можно не раньше, чем мы получим ваши отчеты».
Тарквиния была озадачена.
– Я понимаю. Но вы можете, по крайней мере, ввести нас в курс дела?
– Что вы хотите знать? – бесстрастно спросил он.
– Новая система передачи сообщений работает? – вмешался Рамиро.
– Да.
– Как долго она используется? – спросила Тарквиния.
– Почти три года.
Агата наклонилась к микрофону.
– А сколько продлится ее эксплуатация?
Время передачи сигнала было фиксировано; неловкая пауза, предварявшая ответ, была столь же очевидной, как если бы они разговаривали лицом к лицу. – Моя обязанность не вступать с вами в открытый диалог, а принять ваши отчеты, после чего оказать содействие в организации разговоров личного характера.
Агата не знала, как реагировать на столь резкий отказ. С другой стороны, разговоры будут прослушиваться и записываться, так что винить оператора связи в том, что он не хотел нарушать навязанный сверху протокол, она не могла.
– Я поставлю отчеты в очередь на загрузку, и возобновлю связь после завершения передачи, – сказала Тарквиния.
– Благодарю вас, Геодезист. Отключаю звук.
– Вот это теплый прием! – недовольно воскликнул Азелио. – И ведь не скажешь, что мы застали их врасплох.
– О, я уверен, что наше успешное возвращение произвело фурор, – отозвался Рамиро. – Просто на эту вечеринку мы уже три года как опоздали.
На консоли отобразился индикатор загрузки данных. Агата недоуменно сощурилась, увидев прогнозируемое время до окончания передачи, но успела себя одернуть,
