Стоило вспомнить, что со мной и Лейном вытворяла Сола, старания справиться с нахлынувшим желанием, выровнять дыхание и успокоиться потерпели неудачу. Пах мой вырос в размерах, и скрывать желание стало совершенно невозможно.
— Помнишь, как все тогда случилось? — прошептала мрархиечка.
Да, Умр-р-рых! Помню, как будто это случилось сегодня!
Под озорным взглядом я напряженно сглотнул, прикрыл глаза. Как же она похожа на Сольку! И тут еще ее рука обхватила основание моей налитой желанием плоти.
Я вздрогнул, дернулся, пытаясь отказаться от ласки, но она пальцем прочертила на чувствительной плоти замысловатый знак, окончательно посеяв во мне сомнение.
— Думаешь, клонов и этому учат? — поддел Лейн после моего довольного, громкого стона. — Только кто и зачем? И за что нам такая честь?
— Если только по проморолику из андроборделя. Помнишь, как ты показывал мне его? — промурлыкала мрархийка, возбужденная не меньше меня, продолжая вычерчивать зигзаги и медленно поднимать руку к головке, жаждавшей прикосновения ее язычка. Не забывала она ласкать и мой пах, щедро поросший шерстью.
Я, не отрываясь, наблюдал, как она в нетерпении облизывала губы, как поглядывала. Даже ее запах явственно свидетельствовал о желании.
– Да! — прорычал.
Она довольно улыбнулась и, резко склонившись над пахом, наконец-то лизнула отвердевшую, свидетельствующую о моем скором излиянии, головку.
Я подался вперед, уже не скрывая, что более не могу сдерживаться.
Мрархиечка тоже распалилась — урчит громко, в возбуждении нетерпеливо бьет хвостом по полу…
Движение воздуха подсказало, что Лейн встал. Я приоткрыл глаза и увидел, что он стоит на коленях позади самочки, то есть Солы, и когтями царапает ее обнаженную спинку и поясницу, покрытые белым мягчайшим пушком, массирует хвостик…
И когда она успела раздеться?
Зря я смотрел, как Лейн жадно оглаживает округлые изгибы. Завелся так, что теперь хочу только одного — скорее получить разрядку.
Будто догадавшись о моих помыслах, Сола, это все-таки она, подняла голову, улыбнулась и потерлась щекой о мой живот, задевая мой член кончиком ушка.
Чтобы не накинуться на нее, я вцепился руками в подлокотники.
Довольная моей реакцией, она мурлыкнула и обхватила губами мою чувствительную головку, после чего я забыл обо всем, кроме ее горячего, влажного рта и юркого язычка.
С каждым движением Солы, замысловатым касанием напряжение в животе нарастало, почти обратилось в боль, как вдруг разлилось по напряженному телу насыщенным ярким удовольствием, поглотившим меня всего без остатка.
= 41 =
Сола
Даже увещевания брата не смогли убедить Карса. Не принял он меня в новом обличии, и тогда я решилась на отчаянный шаг.
Робко взяла верного упрямца за руку, усадила в кресло и опустилась перед ним на колени.
Он с недоверием наблюдал за каждым моим действием, опасаясь подвоха, однако я стремительна и бесстыдна. Быстро передвигала ладони по его паху, осторожно поглаживала шерстку…
Ошеломленный Карс замер. Ему приятно. Он вообще млел от каждого моего прикосновения. И не удивительно, что в нем проснулся и набрал силу зов.
Словно зачарованная, я любовалась, как рос и наливался самцовый орган Карса. С трудом сдерживалась, чтобы не накинуться на него, не приласкать. От напряжения даже закружилась голова, тело заболело от возбуждения.
Дико хочу Карса. И Лейна не меньше, который стоял рядом и пах, как сильный, преисполненный желанием самец.
Напряжение достигло предела. Я натянута, как струна. Останавливал лишь страх, что поспешность оттолкнет Карса. Но он сделал попытку встать — и тогда я, не теряя более ни мгновения, обхватила его мощную плоть ладонью.
Стоны радости мрарха разорвали тишину. Он закрыл глаза, подался вперед, телом прося не томить его.
После такой просьбы я отбросила сомнения и, воодушевленная, коснулась языком каменной головки.
Он вздрогнул, издал громкий, довольный стон. Даже поднял руку, чтобы ускорить меня, быстрее получить разрядку, однако сдержался — с силой вцепившись в подлокотники кресла.
Милый мой Карс! Теперь я уверена, что на верном пути. Твои восторженные глаза выдали твои мысли: ты сравниваешь и убеждаешься, что я ласкаю как Малышка, потому что я и есть Малышка.
И когда я сделала томительную паузу, чтобы подразнить тебя, как всегда происходило прежде, ты закрыл глаза и беззвучно прошептал:
— Солька!
От одного простого слова я пришла в дикий восторг. Больше не могу сдерживаться, хочу порадовать тебя, моего верного упрямца, потому плотно обхватила гладкую головку губами и начала жадно сжимать, массировать, пуская в ход язык, руки, даже ушки.
Под наши довольные стоны мой разум отключился. От твоего взгляда меня бросило в лихорадочный жар, живот заныл так, что я интуитивно прогибаю спину, лишь бы уменьшить напряжение в мышцах. Но сейчас главный для меня ты. Я самозабвенно ласкаю тебя, чтобы получить каплю любимой сладости, предвкушая которую уже почти ощущаю ее во рту.
Ты готов вот-вот излиться.
Я в восторге. Стала яростнее ласкать твою плоть, глубже заглатывать широкую головку, как вдруг ощутила жадные касания на бедрах и пояснице.
Это присоединился к нам Лейн. Я возликовала, только почему-то мне стало больно.
Прикосновения, которых я так сильно желала, отзываются в напряженном до предела теле мучительным спазмом. В животе будто скрутилась тугая спираль, из-за которой не могу сдвинуться с места, вздохнуть. Даже радость признания меня Карсом, о которой так мечтала, почти не принесла облегчения.
Лейн пытается помочь: нежно поглаживает поясницу, ласкает хвост, приятно царапает кожу, однако мне становится только хуже.
— Все хорошо, — прошептал он, заметив мою отчаянную панику. — Сейчас!
«Хорошо?!» — из-за спазма мышц живота мне не хватает воздуха, я даже не могу кричать, только дышу через раз урывками. И это все хорошо?! Но я верю ему и жду.
Однако он крепче сжал мои бедра, приподнял и… жестким, грубым рывком, разомкнув мою плоть большим членом, вошел в меня.
Я испугалась, приготовилась к ужасной боли, толчкам, но Лейн замер и не двигался.
«И это помощь?!» — подумала с отчаянием, отчетливо ощущая внутри огромный орган мрарха, пронзивший меня до половины туловища. Как вдруг мышцы живота резко расслабились, вновь сократились — и тягучая боль обернулась взрывной волной удовольствия.
Руки подкосились. Я упала бы, если б не Карс, вцепившийся в меня и не желавший отпускать, в то время как Лейн придерживал за бедра.
Но судороги не закончились. Живот снова расслабился и сразу же напрягся, и меня накрыла вторая волна оглушительного оргазма. Кровь в теле понеслась с первой космической скоростью, делая кожу особенно чувствительной. Прикосновения Карса к шее, ушкам, плечам стали нереально приятными, и с каждым его прикосновением я кричала во все горло.
После третьего сильного спазма я ослепла и оглохла, а после четвертого, заключительного, подумала, что умерла от блаженства.
Не помню, как оказалась на постели. Вспоминать и думать было лень, двигаться тоже. Главное, что
