Сердце разрывается, гудит, отказывается биться. Я не плачу, из меня выливается соленый водопад.

Все происходит как в замедленной съемке. Не просто вгрызается в мою память, проникает в каждую молекулу из которой я состою, клеймит.

Дэн с ноги, психически нездорово улыбаясь, ударяет Луку в лицо, тот запрокидывается назад медленно… Из его носа фонтаном начинает бить кровь, окрашивая рубашку.

Я больше ничего не вижу, потому что мы сворачиваем. Майлз идёт быстро, не оборачиваясь, я слышу его сердце. Оно не просто стучит, бьет чечётку, ему не легче чем мне, он сам разрывается на части, исполняя волю друга и командира. Он выполняет приказ, как и Захар, прикрывающий нас, следующий по пятам.

Вокруг нас образовывается чёрная аура, которая наэлектризовывает воздух до предела. Сплошная боль.

Они закидывают меня в машину, не развязывая. Быстро садятся и трогают так резко, что шины надрывно визжат.

— Все наготове, они могут стрелять… — говорит Захар в рацию. Мы едем. Майлз аккуратно освобождает мои руки, после чего достаёт кляп. Я тут же начинаю кричать:

— Остановитесь! Вы ебанулись? Мы его оставим там? Остановитесь!!

Машина идёт под триста. Они молчат, все напряжены, лица траурные. Им нечем меня утешить. Майлз протягивает мне пакет с одеждой. Я отпускаю ему пощечину, ненавидя его за то, что он увёз меня. Тряпка, а не друг.

— Алиса, прекрати! — он не кричит на меня, но его интонация не ласковая. Ему никак не до моих переживаний, а мне без различны его мысли. — У нас не было выбора! Это решение и приказ Луки.

— Да похер на его решение! — Я не стесняясь начинаю переодеваться, чтобы не терять ни минуты. Майлз и Захар отворачиваются, чтобы не смотреть на меня. — Мы не можем его бросить, возвращайтесь! Трусы!

По моим щекам бегут слезы, горячие, даже обжигающие, забываю как нужно дышать. Не сойти с ума, держаться мне позволял только страх за него. Самое главное было найти способ спасти его. Мозг отказывался верить в происходящее.

— Алиса, Лука скорее всего уже убит… — Захар это сказал очень тихо, заставляя меня притихнуть. Я перевела взгляд на Майлза, тот прикрыл глаза и сидел, успокаивая себя. Он был согласен с Захаром. За эту слабость ненавижу их, презираю, Лука бы не сдался.

Внутри меня все сжалось. Неужели судьба поступит так с нами?

— Останови машину. — тихо прошептала я, и когда он не остановился, сказала громче, произнося по слогам — Я сказала, Захар, останови машину.

Он посмотрел на меня в зеркало дальнего вида, хмуря брови, продолжая движение.

— Захар! — беру ручку машины и распахиваю не заблокированную дверь. В спешке он забыл закрыть двери. Наклоняюсь чуть-чуть для эффекта. — Иначе я выпрыгну!

Захар вынужденно жмёт на тормоз, по глазам видит, что я не шучу. Мне больше не дорога моя жизнь, пустота внутри. Остальные тоже останавливаются, не понимая в чем дело.

Я выскочила из машины пока меня не закрыли там, набирая побольше воздуха в легкие, успокаивая себя, обдумывая. Захар и Майлз тоже вышли.

— Тебя с ума сошла? Мы все рискуем жизнью из-за тебя… Лука… А ты капризничаешь?

Остальные остаются в машинах, команды не было, они ждут.

— Мы возвращаемся. — уже спокойно сказала я, облизывая губы, потирая руки, чтобы к ним прилила кровь. После вытерла слезы на щеках. Я должна сохранять спокойствие. — мне до пизды, какой приказ отдал Вам Лука. Дай рацию.

Я вытянула руку, требуя рацию. Захар вздохнул, а Майлз попытался привести меня в чувство:

— Алиса, нам нужно ехать. Я…

— Майлз заткнись… Лука бы никогда никого из Вас не оставил так, как собак подыхать в одиночестве. Захар… дай мне рацию. Сколько у нас человек?

Захар не понимающе посмотрел на меня. Они оба думали, что у меня стресс, что я свихнулась. Вот только я в здравом уме.

Бали. Несколько месяцев ранее.

— Сегодня уже лучше. — Дьявол внимательно наблюдал за моими попытками метать ножи в цель.

После моих кошмаров и преследующего страха мне захотелось вернуться к тренировкам, чтобы чувствовать себя увереннее. Тем более было интересно, как занимается сам Дьявол, не жалея своё тело. Просто выполнял отточенные движения, которые повторял последние годы. Дисциплина превыше всего.

Любая его тренировка была безумием. Он поднимал запредельные веса, срывал грушу с крепления. Разве человек так может? В который раз убедилась — он не человек.

В один из таких дней, когда я больше следила за ним, чем занималась, он со смехом сказал:

— Хочешь я научу тебя как нужно бить? Так чтобы тебя больше не тронули?

С того момента он стал тренировать меня, не жалея, как будто я была одним из его мужиков. Я и не жаловалась, чувство тонуса в мышцах окрыляла. И ощущение общего дела с Дьяволом опьяняло.

— У меня никогда не получится.

Лука решил научить метать меня маленькие ножи. Якобы это увеличивало меткость, дисциплину и можно было защититься в случае чего. Но у меня ничего не получалось, я разбрасывала их в разные стороны, тогда как Дьявол всегда попадал четко в цель.

— Ты слишком напряжена.

Вдалеке показался Захар, проверяющий обстановку, присматривающий за нами даже здесь. Он это делал больше машинально, чем по необходимости. На Бали было спокойно. Никакой угрозы.

— Я хотела спросить… — он вопросительно поднял на меня взгляд, а у меня от него мурашки по всему телу побежали, что не укрылось от Дьявола. Он усмехнулся. Мне стало неловко, не решилась задать вопрос.

Своей массивной рукой он обхватил мою попу, сжимая ягодицы и направляя меня к себе.

— Ну…

— Почему ты так уверен в своих людях? Ты платишь им хорошо?

Дьявол хрипло засмеялся, обожаю этот смех, такой редкий, но льющийся, как Музыка.

— Хочешь перекупить их и заказать меня? — я покраснела, понимая глупость его вопроса. Но меня действительно он мучает, почему люди идут за ним, отдают жизни. Захар — здоровый, опасный мужик, а слушает каждое слово, даже звука не издаёт. Дьявол приближается, опаляет своим дыханием: — они продают мне свои души. Клянутся в верности мне. Луке Гроссерия.

Я захлопала глазами, не понимая, шутит он или говорит правду. Он царь, чтобы ему клялись и хранили верность?

— Да, Мониша. Они приходят ко мне, просят моей помощи, но взамен я прошу их верности. Я убиваю предателей, жестоко и не жалея их, но своих людей я никому не дам растерзание.

— Захар… Ты дал клятву в верности Луке Гроссерия, Я ЖЕ-НА ЛУ-КИ ГРОС-СЕ-РИЯ перед Богом! И если он уже мёртв, то все его приказы пусть катятся к черту. Я лично не смогу дальше жить и спать спокойно, если мы не попытаемся спасти его. Если Вы беспокоитесь за свои шкуры больше,