И в тишине наполненного ужасом помещения раздался ледяной настолько, что казалось, стены покрываются инеем, голос императора:
– Иничи Адзауро, вы – позор рода. Вы позор всех кланов. Вы позор империи. Вам нет прощения и нет смысла унижать себя лживыми попытками оправданий! Вы недостойный сын Ятори!
Это были страшные слова приговора.
Приговора, немедленного к исполнению.
Я, все еще играющая ничего не понимающую дурочку, испуганно огляделась, но на меня никто не смотрел – все взгляды были прикованы к Адзауро-старшему. Он сидел, едва способный сказать хоть что-то, его руки дрожали, а из сумрака выступила исаку Толла, и в свете свечей и прожектора сверкнула сталь родовой катаны.
– Вы прожили недостойную жизнь, но я милостиво позволю вам достойно ее оборвать, – произнес император. – Ради мира. Ради вашего рода. Во имя тех, кто не должен более гибнуть в войнах крови. Умрите достойно, Иничи Адзауро.
Старик встал с трудом.
Сделал несколько шагов, пошатываясь и словно не веря в происходящее… Впрочем, он отдавал себе отчет в своих действиях лишь частично, и если бы не скополамин, несомненно, попытался бы оправдаться, но… я не играю по правилам, господин Адзауро, мучительной вам смерти!
Это были лишь мысли. Только мысли. Всего лишь мысли…
Мои действия были иными!
Испуганный вскрик, когда старик Адзауро упал на колени, пытаясь заговорить и не в силах вымолвить ни слова. По его щекам текли слезы, руки слушались с трудом, но призраком Истинного Воздаяния за все грехи позади него стоял шиноби клана Синар, пусть и в облике служанки. И асин без колебания подал катану тому, кого с удовольствием прирезал бы сам. Но… в этом случае смерть была бы менее мучительна, а так в силу вступал один маленький нюанс – убившим себя традиционным способом медицинскую помощь на Ятори не оказывали, так что старику предстояло подыхать в одиночестве несколько дней.
Он это знал, присутствующие это знали, получивший от меня знак и спешно выведший из зала ребенка Полудохлый тоже все знал, и только я притворялась неведающей:
– Что вы… что вы делаете? Что вы…
Адзауро-старший посмотрел на меня с настолько сжигающей ненавистью, что я даже почти передумала говорить ему прощальное слово. Но только почти… У меня имелся слишком существенный счет к данному индивиду для того, чтобы позволить ему умереть спокойно.
– Не…
Начала было, когда Адзауро обеими руками взялся за рукоять катаны.
– Что вы… – наполненное ужасом, когда он разместил острие орудия напротив своего живота.
И… и что-то мне подсказывало, что он бы не решился, попытался избежать страшной участи, но исаку Толла… Едва заметный удар, непроизвольный рефлекс, и Адзауро-старший вогнал в себя оружие.
Замер, хрипя и в ужасе глядя на содеянное, и даже не понял, как завершил начатое после еще одного крайне умелого удара асина. Рефлексы – страшная штука в опытных руках…
– Не-е-ет! – закричала я. – Что вы делаете?! Остановитесь!
Сама я, естественно, останавливаться не стала – увернувшись от руки пытавшегося перехватить меня императора, я оббежала стол, подбежала к бьющемуся в агонии Адзауро, вскрикнула, «испугавшись» натекающей лужи крови, и, пользуясь тем, что моего лица сейчас никто не видит, очень тихо сказала:
– Привет от Исинхая, гнида.
Адзауро, и так сотрясающийся в конвульсиях, с ужасом понимания всего произошедшего уставился на меня… Его рот отвратительно искривился, с губ закапала слюна вперемешку с кровью, а потом Иничи Адзауро завалился на бок, все еще пытаясь сказать хоть что-то.
Но мне хватило одного короткого взгляда шиноби клана Синар, чтобы понять – старик не заговорит уже никогда.
– Маари! – Появление императора было неожиданностью, как и то, что он, притянув меня к себе, развернул, закрывая мне весь обзор на подыхающего Адзауро.
К сожалению, вид смерти врага был гораздо более приятным зрелищем, чем полный ненависти взгляд Чи… Мне казалось, из его глаз на меня смотрит космическая черная дыра, обладающая такой силой, что с легкостью способна уничтожать планеты, звезды, целые галактики…
В этом зале лишь двое знали правду – я и он. И мне хотелось бы отвернуться, просто не видеть, как сильно Акихиро стиснул зубы. Насколько все его тело сейчас напоминало натянутую звенящую струну. И желание уничтожить меня так явственно читалось в его взгляде…
Самое грустное во всем этом было то, что он имел право на ненависть.
Я знала, что унизила его. Унизила дважды. Первый раз – демонстративно выбрав императора и второй – высказав насмешливое: «Представьте себе одного маленького худенького изголодавшегося Чи и несколько сотен шиноби Синар! Это же смешно!».
Смешно не было, было унизительно.
Я нанесла удар по его гордости, я занизила его значимость, я выставила его жертвой, а не воином, более чем способным уничтожить в одиночку не то что один клан – а сразу несколько…
Я разбудила монстра…
Отдавала ли я себе отчет в этом? Да.
Винила ли себя за это? Да.
Согласилась бы все изменить? Нет.
Он был униженным, но получившим возможность выжить, завести семью, возглавить род… Просто жить, жить в спокойствии и счастье, без постоянного неотступного неотвратимого ожидания удара в спину.
Я сохранила ему жизнь.
Поблагодарит ли он меня за это? Нет. Никогда.
Все, что мне оставалось, – лишь созерцать его нарастающую ярость и понимать – будет очень глупо с моей стороны задержаться в резиденции Адзауро после всего этого…
А потому…
– Какой ужас! – прошептала я, вскинув взгляд на мрачного императора.
И виртуозно потеряла сознание.
Странно, но в момент падения мне показалось, что Чи сорвался со своего места, перескочил стол и рванул ко мне…
Но он же не мог. В нем была основательная доза хлорика, он просто не мог бы… мне просто показалось…
И я провалилась в пси-связь.
* * *Исинхай появился почти сразу, словно ждал, а может, и ждал – опасные моменты операций босс старался контролировать.
«Рукоять меча осталась в его руках», – сообщила я шефу.
Он кивнул и произнес:
«Хорошо».
Помолчал, пристально глядя на меня, и спросил:
«Как ты?»
В ответ на его вопрос захотелось расплакаться. Разреветься, как девчонке, просто навзрыд.
«Кей…» – В одном этом слове было столько боли за меня, столько сожаления, столько…
И я заставила себя сдержаться.
И, совладав с эмоциями, тихо сказала:
«Главное – он будет жить. Остальное уже не важно».
Исинхай как-то странно усмехнулся в ответ на мои слова. Это была очень горькая усмешка человека, от которого когда-то тоже отказались ради сохранения его жизни. И я вдруг понадеялась, как-то очень трусливо понадеялась, что Чи не испытывает ко мне того же, что Исинхай испытывал к Киаре МакЭдл. А впрочем… с чего бы ему испытывать ко мне столь же сильные чувства?! Не с чего. Особенно сейчас. И Исинхай знал, по какой причине Киара не с ним, а Чи… Чи уже никогда не узнает.
«Алкеста на месте, – уведомил шеф. – Отель «Имори», комната двести двадцать пять. И ты все сделала правильно, Кей, речь ведь не только об Акихиро Чи Адзауро, ты избавила весь род от кровной мести клана Синар. Ты справилась».
И шеф отключился.
А мне не хотелось. Не хотелось возвращаться туда, где все вот это сейчас было… Хотелось отсидеться в темноте своего подсознания, тихо повыть в темном углу и просто спрятаться от всего мира…
Но есть слабости, которые мы не можем себе позволить…
* * *Я вынырнула из состояния беспамятства и ощутила, что меня несут. Несут на руках. И это был не Чи, его я узнала бы сразу по запаху, по рукам, по биению сердца, по дыханию… а это был не Чи.
И
