Глава 37

Скелет оказался прав, сумка выручила. Во время пробной «стрельбы навскидку» подо мной лишь слегка скрипнуло. После разряда в небо я успокаивала сердцебиение вцепившись левой рукой в его ребра изнутри. Машинально пошевелила пальцами руки, с которой сорвалось заклинание, и сказала:

- Оказывается, чтобы интерфейс сумки видеть, достаточно ее касаться. Не важно чем.

Скелет ответил в тон мне:

- Но залезть можно лишь руками. Судя по тому, что ты успокоилась, сумка не только защитила, но даже не повредилась.

- Да, сохранность 100 процентов, - согласилась я. - Только... правую лямку вытащи из-под меня и свесь сбоку от своего таза. А то как-то не уютно.

Скелет хмыкнул, но молча выполнил пожелание. Тем временем, трутень с ревом пронесся мимо. Проводив его взглядом, я выдохнула и кровожадно скомандовала:

- Давай, убьем его!

- Подожди, нужно продумать еще тактику...

- Да мы уже второй час на месте топчемся! - сказала я в сердцах, но замолчала, когда скелет хлопнул себя по грудине словно по решетке.

Он повторил строго:

- Залог успешности любой операции - точный расчет. Ты не убьешь трутня с одного удара. Поэтому нужно сразу выскочить и затаиться, пока я буду его отвлекать. Не вздумай пересечь границы сектора опасной зоны. Он клином уходит к центру «тумана», который ты видишь. Иначе спровоцируешь других «пчеломужей».

Я кивнула, потом поняв, что скелет не видит, сказала:

- Все ясно, не нуди. Ты главное сам ребра выдергивай после выстрела, а то я могу выбраться... не аккуратно.

Скелет щелкнул зубами, сбиваясь с менторского тона:

- Да уж, личинка чужого... Ну, побрели что ли.

Не хотелось признаваться, но скелет оказался прав. Его дотошливая расчетливость и внимание к мелочам вселили уверенность. Я уже смотрела на жуткого трутня не как на монстра, который способен очень болезненно стереть меня в порошок, а как на досадное препятствие, что нужно просто преодолеть, получить за это опыт, а может еще какие плюшки.

Рука-кочерга теперь не дрожала, когда скелет, добавив мне свою ловкость, двигал корпусом быстро, как башня самоходной зенитки. Таргет сопровождал крылатую тварь уже на вполне достаточные для выстрела три-четыре секунды. Но я хладнокровно выжидала ловя в прицел, и наконец, с девятнадцати метров, когда трутень понесся в нашем направлении, раскрыла пальцы.

Искры молнией вырвались из ладони и ударили в головогрудь. Над ним полыхнуло, и насекомое закувыркалось по земле прямо на нас, как потерпевший крушение болид формулы один.

Остановилось судорожное кувыркание метрах в десяти. От левого крыла остался лишь пенек, правое же после магического удара напоминало драный парус «Летучего голландца». С полувзгляда стало понятно - моб уже не летун. Только толстые мохнатые лапы сучат в воздухе, а голова с огромными фасетчатыми глазищами судорожно крутится, да дергаются жвала, похожие на два крючка.

Справа щелкнуло - скелет отстегнул ребра, и я, поднырнув под грудину, выскочила, умудрившись не удариться. Затем спешно отбежала назад и присела на корточки, чтобы уменьшить видимость. Затаившись, насколько это возможно, я наблюдала за скелетом, который набросился на оглушенного трутня, размахивая саперной лопатой.

Покрасневший ник насекомого показал его ярость, а появившаяся после моего выстрела полоска жизни, доложила, что до победы еще далеко. Мобильности тварь лишилась, но здоровья уменьшилось всего на четверть. Удар о землю, похоже повреждений ему не нанес, лишь выбил часть выносливости, полоса которой, тут же начала быстро заполняться.

Ошарашенный трутень, тем не менее, в отключке не был и успел перевернуться буквально мгновенно. Однако Костя тут же прыгнул и оседлал его головогрудь. Он сжал лопатку обеими руками как кинжал, и начал яростно долбить моба. Хитин с хрустом проламывался, и с каждым ударом выплескивалась белесая жидкость.

Обнаружив врага, тварь перестала крутить головой. Пчел поднял передние лапы и мазнул ими, пытаясь счистить скелета с загривка. Но для такого жеста конечности не приспособлены, и он достал лишь до своих усов, проведя вдоль них зазубринами, торчащими из кончиков лап. Сломанное правое крыло дергалось, хлопая как полотенце на ветру, а под остатками крыльев звенели жужжальца.

Брюхо дернулось, но жало бессильно ткнулось в землю. В полете он бы ударил точно, но на земле пока не выработал стратегии, не разобрался в тактике... Я поморщилась, осознав, что пользуюсь скелетьими фразочками. А Костя вовсю бесновался на загривке, тыча врага, словно игла швейной машинки.

Но через несколько секунд пчел понял бесперспективность стояния и подпрыгнул как бык на родео, толкнувшись всеми шестью лапами. Скелет похоже перебросил статы в силу, чтобы наносить больше урона, он не удержался и неуклюже взлетел в воздух. Но, видимо, успел в полете вернуть ловкость и приземлился уже красиво - на одно колено, уперев левую руку в землю, отведя лопату назад и на мгновение замер в изящной позе «спрыгнувшего ассасина».

Трутень резко присел как-то на одну сторону и, выгнув брюхо сбоку, нацелил жало на скелета. Но тот отпрыгнул назад, изогнувшись как боец на ножах, спасающий от лезвия живот. Острие пронеслось, едва не зацепив его позвоночник. Точность удара и упреждения у пчелиного самца оказались фантастические. Человек с телом точно бы свалился, зажимая рану, наполненную ядом. Вот только насекомое не учло, что живота у скелета нет.

Костя, похоже понимая, что шансов у него не густо, все же сжал лопатку, повернувшись боком, словно шпажист, готовящийся отразить удар. Все это уложилось в откат моего заклинания, и прерывая следующую атаку, я раскрыла пальцы.

Удар искр вонзился в брюхо, которым трутень подергивал, словно фехтовальщик кончиком шпаги, отслеживая не в меру ловкую нежить.

Шерсть разом вспыхнула, дополняя коктейль запахов вонью горелой пластмассы. Здоровье твари скачком уменьшилось, а жужжальца взвыли на предельно высоких нотах. Её голова судорожно дернулась в мою сторону, и скелет, пользуясь моментом, взмахнул лопаткой. Лезвие ударило в тонкую шею, и голова трутня покатилась в траву, мерцая фасетчатыми глазами, на которые лип всякий мусор.

Тело насекомого, лишенное думалки, судорожно вытянуло лапы, задрожало как в лихорадке. Но здоровья было еще порядочно, и оно слепо начало размахивать конечностями, в надежде зацепить врага.

Трава и одинокие папоротники разлетались от безголового членистоногого, как от газонокосилки. Комья земли, то и дело, брызгали в стороны и, сквозь желтый туман «зоны агро» видно, как землю исчертили полукруги борозд.

Но Костя не продолжил боя. Он отскочил подальше и наблюдал за судорогами