Громодару посыпались многочисленные сообщения об уроне, переломах и повреждениях эльфов от «природных травм». Опыт за это не шел, ну да и не предполагался. Сердце старого гнома наполнялось радостью победы, потому что пять громадных стволов неудержимым клином врубились смешивая строй эльфов.
Сила фаланги в ее строе. Когда сломан строй, фаланга превращается в монстра с отрубленными бивнями. Плотность ее сила – оборачивается слабостью. Сариссы становились беспомощным оружием, как иглы дикобраза против красных муравьев. Этими самыми муравьями и стали мчащиеся следом колонны солдат Лозадель.
Сначала они разом метнули свои копья в гущу дроу, которые чтобы держать свои длинные пики обеими руками, повесили щиты на спины, соответственно каждый наконечник нашел цель.
А за копьями, в освободившийся от щитов проем, врубились и сами воины, размахивая шипастыми палицами и клевцами. Хитиновые доспехи эльфов были прочны, но копья были брошены с разбега мощно, все-таки нанеся урон. Вонзившееся в тело копье давало еще и дебафы к ловкости, да покачиваясь в ране еще и открывали кровотечение.
Эльфы пытались их вырывать из тел, да хотя бы уничтожить древко заклинанием тлена, но мгновенно превратить в гниль их укрепленные стальными накладками древки, было не возможно. Некогда было даже выпить оздоровительный фиал, приходилось тут же поднимать сабли, да пытаться хоть как-то оборониться от тяжелых палиц и клевцов, что было в возникнувшей давке очень сложно, несмотря на всю свою знаменитую ловкость темных эльфов.
Грохот ударов, вопли умирающих, проклятия сражающихся… А над всем этим, из центра фаланги, окутанной туманом звучит яростная скрипка мелодии Шторма, осыпавшая баффами воодушевлений наступавших, и дебаффами оборонявшихся.
*****
Я обновил туманную стену, следя по карте за развитием наступления, но на этот раз эльфы игнорировать ее перестали. Из нее разом показались наконечники сарисс. Явно внутренний ряд, повинуясь команде, решил выяснить что тут происходит.
Гебриэл самозабвенно наяривал на скрипке, казалось что хоббит забыл вообще обо всем, даже глаза закрыл. Но дело он свое знал. У меня в интерфейсе висела целая гирлянда усилений: на разум, силу и ловкость + 10 единиц. Уворот на 10% от стрелкового оружия, на защиту +5 единиц к броне (не спрашивайте как, я сам впервые вижу бардов в действии), минусовка возможного кровотечения на 10 единиц, и еще куча мелких по 2-3 единицы защит от всевозможных магий.
Но наконечники сарисс – вот они, начали понемногу выдвигаться. Хорошо под «туманную крышу», которой я прикрылся от нескромных взглядов разведчиков, не рискнула заглянуть ни одна стрекоза, а то эльфы бы точно не осторожничали.
− Так, народ. План Бэ вступает во вторую фазу: «Мясорубка в центре». Будем пробиваться навстречу нашим!
Эльфы продвигались внутрь осторожно, наощупь, не зная толщины преграды. И видимо они до конца еще не освободились от мнения, что гномы лишь ценные пленники. Урона мы пока не нанесли, поэтому они еще не в курсе были, что собственноручно притащили в центр своей передвижной крепости кучу диверсантов.
Гномы метнулись к тому краю освобожденного для пленников пространства откуда доносились звуки битвы. Хоббиты шли следом, а я несколькими движениями заполнил все пространство туманными облаками.
Медленно выдвигающиеся сариссы, гибко покачивающиеся на длинных древках, были прекрасными целями. Асашка поплевал на ладони и ухватил сразу две соседних. Эльфийское оружие сработало на «агро проклятьем демонов» и мгновенно стало с нашей стороны неподъемным, заставив гномов присесть. Но никто не разжал сжатых возле наконечников пальцев.
Эльфы по ту сторону тумана удивленно остановиться, недоумевая, что за непреодолимая сила согнула их оружие. Они держали копья как длинные удилища, на которые внезапно клюнула рыба размером с кита. Попытались их выдернуть, но гномы были сильнее, да и проклятье демонов, не позволявших поднять оружие, на этот раз работало на нашей стороне. По ту сторону тумана раздались удивленные крики, а требование фалангиров двигаться одним рядом, заставило остановиться и тех, на чьи копья у нас не хватило рук.
Гномки и хоббитки со стрелковым оружием дали залп. Недоумение в голосах дроу сменилось криками ярости и боли. Но в следующее мгновение им стало не до этого. Четыре десятка хоббитов, с кинжалами и короткими кривыми саблями, выскочили из тумана как бешеные карлики. Они заметались под ногами эльфов, полосуя их как сорвавшиеся с резьбы циркулярные пилы.
Их поддержали крики наших метнувшихся следом ведьм, твердивших: «спорим, что не подбросишь саблю на сто метров вверх?» На уже вступивших в схватку, это заклинание не действовало, но на стоявших чуть дальше, работало прекрасно и эльфы один за другим швыряли оружие вверх, да как можно выше, после чего переглядывались с очумевшими лицами «а что это было вообще?» и шарили взглядами пытаясь найти выброшенное.
Гномы тоже вступили в схватку, они висли на эльфах, претворяя в жизнь их вечный кошмар – ловкость против силы, и ловкость в давке проигрывала напрочь. Кости высокоуровневых эльфов были прочны, но без возможности сражаться оружием, дроу хрустели под толстыми пальцами гномьих дедов, копивших силищу сотни лет, как яичная скорлупа.
Лес копей, торчавших над головами сариссофоров, закачался. Одни бросали громоздкое оружие и брались за кинжалы, другие пытались как-то его развернуть. Третьи сжимали уже в руках луки вытягивая шеи пытались разглядеть за рядами соратников верткие мелкие цели. А тем временем к нам приближался бревенчатый клин, который хоть уже и замедлил ход, но продолжал распарывать тело фаланги. Воины Лозадель же, следовавшие за ним уже не по одному разу искупались в крови, но были полны ярости и крушили направо и налево.
Эльфы не могли реализовать свое преимущество в фехтовании и ловкости и все больше теряли боевой дух.
*****
Маг грозы хаживал с князем Саламандр в походы не раз, и он мог перечислить по пальцам одной руки случаи, когда расчётливый старый эльф вызывал на командном столе картину боя. Это говорило о том, что его сознание больше не успевало вместить всю информацию, поступавшую от стрекоз, и требовало инструментальных костылей. У мага мелко затряслась нижняя губа, когда князь одним рывком сорвал дорогую скатерть уставленную яствами и припечатал ладонью его центр. От возникшей обугленной пятерни, разом зазмеился прах, выстраиваясь в фигуры отрядов.
Глаза предводителя Саламандр по-паучьи выпучились, радужка задергалась как делящаяся амеба и через несколько секунд по каждому глазному яблоку поползло сразу шесть мелких радужных оболочек, вращающихся в глазнице жутким колесом. На его предплечье и ладони застывшей на столе, вздулись вены, которые тут же засветились кроваво-коричневым цветом. Он повернулся к магу и с усилием проскрежетал:
− Помогай!
Окрик помог сбросить ступор. Маг
