Беру не была готова видеть выражение его лица. Она сама едва осознавала сцену вокруг них, а она-то знала, что ждало их в деревне. Она решила прийти сюда, вернуться домой, даже зная, что от него осталось.
– Твои родители и брат не были первыми невинными людьми, умершими из-за меня, – сказала она.
Гектор сделал резкий вдох.
– Вот что понадобилось, чтобы вернуть меня, – только теперь она встретилась с ним взглядом.
– Как это произошло? – спросил Гектор резко.
Понадобились все остатки сил Беру, чтобы вспомнить тот ужасный день.
– Она не собиралась убивать их, – прошептала она. – Увидев меня, лежащую мертвой, она схватила меня за руку и…
– Нет, – сказал Гектор. – Не это. Как ты умерла?
Вопрос удивил ее. Какая ему разница? Может, это просто последний кусочек пазла, который Гектор пытался сложить последние пять лет? До какой трагедии может отследить он смерть своей семьи? Какое решение спровоцировало следующее и следующее, и следующее, что привело их сюда?
– Я заболела, – ответила Беру. – И наши родители тоже. И многие другие жители. В тот год был голод, и нехватка еды сделала нас всех еще уязвимее.
– Но не в этом дело, не так ли?
Она отвернулась. Было еще кое-что, но она никогда не произносила этого вслух. Она точно не была в этом уверена, это был лишь повисший вопрос, на который у нее никогда не находилось храбрости ответить. Ее болезнь пришла не быстро. Она была медленной, постепенной, как и все эти разы угасания после нее.
– Эфира постаралась исцелить меня, – сказала Беру. – Она уже так делала, с другими. Наши родители запретили ей использовать Дар – они пытались сохранить его в тайне от остальной деревни, – но иногда мы слышали о больных детях и… она им помогала. Но по какой-то причине в этот раз не помогло. Мне становилось лучше на несколько дней, а потом я снова заболевала. Мне становилось даже хуже, чем раньше. Уходило все больше сил на то, чтобы меня исцелить. Эфира всегда винила себя за невозможность вылечить меня, прежде чем я умерла.
Она посмотрела на пустую площадь. Только здесь, в этом месте, где перекрещивались ее прошлое и будущее, она могла встретиться лицом к лицу с последним, не получившим ответа вопросом.
– Но, мне кажется, дело всегда было во мне. Возможно, со мной всегда было что-то не так, то, чего не могла исправить Эфира. То, чего никто не мог исправить. Возможно, не возвращение к жизни сделало меня такой. Может, мне изначально суждено было умереть.
В глазах Гектора она увидела не ужас или замешательство, а решимость. Он глянул на меч в своей руке. Какие бы ответы он ни искал, теперь он их нашел. И Беру, даже испытывая страх и чувство вины, испытала облегчение.
– Я достойно похороню тебя, – сказал он. – Как похоронил свою семью.
Беру кивнула, больше не решаясь говорить. «Я хочу домой», – сказала она тогда Гектору в поезде из Паллас Атоса. Теперь она была здесь. И была напугана. Ей не хотелось умирать. Но и нести бремя цены своей жизни она тоже больше не могла.
Беру стояла спиной к платану и смотрела на конец своей жизни. Она не отвернулась, когда меч Гектора с лязгом покинул ножны. Только когда он поднял меч, она закрыла глаза.
Она задержала дыхание, когда лезвие со свистом понеслось к ней.
45
Джуд
ПЕРВОЕ, ЧТО ДЖУД ПОЧУВСТВОВАЛ ПОМИМО БОЛИ, было потоком холодной воды, выплеснувшейся на него.
Он вскочил на ноги. Весь мир вздрогнул, из-за чего Джуд зашатался и привалился к стене. Голова плыла. Пол качался под ногами. Должно быть, в какой-то момент он отключился.
Последнее, что он помнил, было прикосновение холодного металла к коже, обжигающее болью…
– Наконец-то он проснулся!
Джуд постарался выпрямиться, оперевшись о стену. Тяжелые металлические кандалы охватывали его запястья. Двое мужчин, оба со светлой кожей и выше, чем он, стояли в прямоугольнике света. Он узнал в них наемников из «Тайного источника».
По его крови понесся страх, и он инстинктивно двинулся вперед, чтобы пройти через коа. Но наручники обожгли его запястья, и вспышка боли окутала его. Он откинулся назад, хватая ртом воздух. А потом повернулся в сторону, и его вырвало. У него было такое чувство, что внутренности обратились пеплом. Его кожа горела от той же раскаленной боли, которую он почувствовал после цепи наемника. Эти металлические наручники были выкованы в Божьем огне.
Джуда лишили его Дара.
– Только глянь на него, – сказал один из наемников, наклоняя голову набок. Длинный шрам пробегал под его глазом до самого подбородка. – Они и правда становятся жалкими, если забрать у них Дар. Едва могут стоять.
Другой наемник усмехнулся и подошел к Джуду. Что-то на его талии привлекло взгляд паладина. Покрытая орнаментами рукоять меча со знакомым узором.
– А, тебе нравится мой меч, да? – спросил наемник, положив руку на рукоять. – Мне кажется, что он мне подходит.
Остроконечный Клинок. Не думая, Джуд бросился вперед на наемника. Цепи натянулись, с рывком вернув его на пол.
Наемник поцокал языком, наклонился и грубо схватил Джуда за волосы. Он поднял его, дергая голову назад и обнажая горло.
– Но возможно, я его продам, – раздумывал он, а его дыхание жаром обдавало щеку Джуда. – Готов поспорить, он принесет немало денег. Почти столько же, сколько и ты.
Джуд вздрогнул, встретившись с жестокими серыми глазами наемника.
– Эй! – крикнул наемник со шрамом. – Мы не должны вредить ему.
– Ох, даже чуть-чуть? – Он повернул голову Джуда в одну и в другую сторону.
– Илья сказал не причинять больше вреда, – сказал наемник со шрамом. – Я не хочу давать этой змее повод не заплатить нам, а ты?
Лицо сероглазого наемника исказило недовольство.
– Как думаешь, что Иерофан с ним сделает?
Джуд подавил вздох, когда хватка наемника усилилась. Он никогда раньше не был настолько беспомощным.
– Что бы это ни было, я надеюсь на это посмотреть, – сказал сероглазый наемник, понижая голос, словно эти слова предназначались для Джуда.
– Давай просто дадим ему еды и уберемся отсюда, – сказал наемник со шрамом.
Сероглазый кинул Джуда на пол.
– Ешь, – сказал он со злобной ухмылкой, когда второй наемник бросил миску на пол. Неприятного вида коричневая жидкость пролилась за край. Оба наемника ушли, хихикая.
Дверь снова с лязгом закрылась, и из груди Джуда вырвался, словно от удара, вздох. Он сделал еще один вдох и свернулся калачиком, прижимая кулак к зубам и пытаясь оставаться спокойным. Он разваливался на части, его швы лопались, оставляя его пустым и рваным.
Он прерывисто вздохнул еще раз и попытался сосредоточиться на своем окружении. Он был во влажном темной помещении – камере? Дерево стен прижималось к его хребту. Дело было не только в кружащейся голове – пол действительно раскачивался.
Он был на борту корабля.
– Ты очнулся.
Сквозь хрупкую тишину прохрипел голос. Джуд повернулся к боковой стене
