— Не может быть, — похоже, Эвгар удивился по-настоящему. — Нет желаний? Совсем?
— Ну разве чтобы вы оставили меня в покое, — ответила я достаточно резко, чтоб Эвгар отодвинулся на скамье. Он заложил ногу на ногу и оценивающе посмотрел на меня.
— Примерно этого я и ожидал, — ответил он. — Тебе не жаль меня, Вера?
— Признаться, нет, — сказала я. Танец закончился, Тобби передал свою барышню ее разочарованной матушке и, подняв маску на макушку, устроился со стариками за карточным столом. Похоже, с этой стороны я помощи не дождусь.
— А избавиться от проклятия? — вдруг сказал Эвгар, и я застыла, словно он ударил меня. Эвгар смерил меня пристальным оценивающим взглядом и промолвил: — Я не вижу его деталей, но оно есть. Окутывает тебя черным облаком. Могу его убрать.
Некоторое время я сидела, не произнося ни слова — кажется, я дышать разучилась. Музыка, голоса людей, огромный бальный зал — все это отдалилось, будто меня отделили стеклом. Наконец я откликнулась:
— Полностью и без последствий?
Эвгар довольно улыбнулся.
— Разумеется. Зачем нам полумеры?
Я едва удержалась от согласия — «Да! Да! Да!» так и рвалось с губ. Но Эвгар наверняка врал. Будь все настолько просто, Тобби не потратил бы на меня столько сил и времени. Подумаешь, проклятие. Что он, проклятий не видал?
— Ну допустим, — вздохнула я, понимая, что если начинаешь торг, то уже проиграл. Надо бы просто встать и уйти домой, но я не могла собраться с силами и подняться со скамьи. — Так что именно тебе нужно?
Эвгар медленно поднял руку и каким-то неуверенным жестом дотронулся до виска. Случившаяся перемена была резкой — вроде бы только что он был спокоен и уверен в том, что все идет, как должно, и внезапно стал каким-то растерянным и несчастным.
— Все в порядке? — на всякий случай уточнила я. Эвгар с совершенно жалким видом посмотрел на меня и глухо произнес:
— Нет. Проводи меня.
Покои Эвгара неуловимо изменились. Вроде бы ничего особенного: открытая коробка сигар на каминной полке, сюртук, небрежно сброшенный в кресло, какая-то скомканная обертка на полу, чашка с недопитым чаем и блюдце с остатками печенья — и вот уже совсем другое впечатление. Не комнаты кокетки, а убежище несчастного и гонимого.
Я закрыла дверь, довела Эвгара до кровати и помогла ему лечь. Никто из гостей и слуг не обратил на нас никакого внимания. Нас будто бы не существовало в их мире.
— Что с тобой? — спросила я, глядя, как Эвгар слепо возится с шейным платком и не может его развязать.
— Бывает, — едва слышно прошелестел Эвгар. — Отец попросил лучших магов наложить на меня чары… Если выхожу из комнаты надолго, то они начинают убивать.
Я неопределенно пожала плечами. Допрыгался, что тут скажешь. Мне, конечно, было жаль Эвгара, посаженного на магическую цепь собственным отцом — и в то же время какая-то часть души говорила: ну и поделом тебе! Эвгар наконец сумел справиться с платком и безвольно опустил руку на кровать.
— Избавься от чар, — предложила я. — Ты настолько самоуверенно говоришь о своих талантах — так сбрось эти оковы. Для тебя это должно быть пустяком.
Губы Эвгара дрогнули в улыбке.
— Пока не могу, — ответил он. Я опустилась в кресло напротив кровати и подумала, что прошло меньше месяца с тех пор, как я вошла в эту комнату — а за это время моя жизнь успела измениться.
— Ты не избавишь меня от проклятия, — печально сказала я. — Его, видишь ли, создал некромант посильнее тех, кто ковал твои цепи. Так что давай обойдемся без ненужного пафоса.
Эвгар прикрыл глаза, и я заметила, что на его посеревшем лице пробивается румянец. Беглец вернулся в камеру, и заклинания ослабили хватку. Сейчас Эвгар окончательно придет в себя, и я с чистой совестью покину это гостеприимное место.
— Ты спала в моей кровати, — негромко произнес Эвгар и мечтательно улыбнулся. — Я чувствую запах твоей души.
— У душ есть запах? — спросила я, сделав нарочито удивленный вид. Должно быть, Эвгар имел в виду те клочки ауры, которые я могла уловить.
— Есть, — Эвгар осторожно дотронулся до лица, словно проверял, осталось ли оно прежним или изменилось. — У душ вообще есть много интересных вещей. Запах. Цвет. Душу еще можно разрезать на части и переселить в другое место.
Я невольно поежилась. Голос Эвгара звучал так, что становилось ясно: он знает, о чем говорит. Проверил опытным путем.
— Иди сюда, — негромко позвал он. По спине пробежали мурашки, а ноги сделались ватными — я подумала, что свалюсь на ковер, если сделаю хоть шаг.
— Зачем? — спросила я и не узнала своего голоса. Улыбка, скользнувшая по губам Эвгара, придала его лицу выражение настоящего страдания и тоски.
— Не подумай дурного, — серьезно ответил он. — Мне просто нужно, чтоб рядом побыл кто-то живой. Кто-то, кого я смогу взять за руку.
Я вздохнула, поднялась с кресла и пересела на кровать. Эвгар накрыл мою руку своей и произнес:
— Я пока не в силах снять оковы, которые держат меня здесь. Но я могу избавить тебя от проклятия. Давай поможем друг другу, Вера. Ты начнешь новую жизнь… как, впрочем, и я, — Эвгар сделал паузу и добавил: — Мы можем начать ее вместе.
Чего-чего, а такого предложения я не ожидала. Мне подумалось, что это прямой путь к трону — а почему бы и нет? Если принц Эван так болен, что ему нужны поддерживающие артефакты, то Эвгар, учитывая его отношение к отцу и брату, вполне способен отправить наследника престола на тот свет. И что самое интересное, он останется безнаказанным. У короля Пауля тот еще выбор: либо отсутствие преемника и кризис власти, либо ведьмак на троне. У Эвгара хватит ума не показывать свои способности, и какое-то время он вполне успешно сможет играть роль брата.
Вот только мне не нужна была новая жизнь с Эвгаром. Если бы я могла выбирать, то выбрала бы Дамьена.
— Задумалась? — мягко поинтересовался Эвгар, не выпуская моей руки. Я кивнула и ответила:
— Кого ты хочешь убить этим артефактом?
Эвгар улыбнулся и осторожно, но уверенно притянул меня к себе. Непринужденное движение руки — и вот я уже лежу в его объятиях, а купидончики с фрески на потолке корчат мне издевательские рожи. Дескать, не дрейфь, Вера. Раздвигай ноги и спасай Отечество, государь тебе только спасибо скажет.
Эвгар негромко рассмеялся. Его дыхание ласково щекотало мне ухо, и я чувствовала, что в груди поднимается теплая волна. Слегка отстранившись, Эвгар
