Может, и ему незачем переть против судьбы? Обычно из этого не выходит ничего хорошего.

Ярко освещенное здание следственного комитета стояло в некотором отдалении от остальных, словно дома хотели расступиться и не прикасаться к неприятному соседу. Отпустив экипаж, Габриэль поднялся по ступеням к входу и подумал, что жизнь очень быстра и переменчива. Вроде бы совсем недавно он кормил с руки оленей и боялся дышать, чтоб не спугнуть животных, готовых в любую минуту сорваться с места и убежать — и теперь идет по широким светлым коридорам, наполненным какой-то густой тоской и страхом.

— А, это вы! — из дверей одного из кабинетов высунулся Кабир ауф Хольсс, глава следственного комитета. — Проходите, только вас и ждем.

Габриэль подумал, что людям следует бояться не Привратника Смерти, а этого человека — смуглого, абсолютно лысого и жестокого ради жестокости. То, что делал Габриэль, было его работой, и в работе он никогда не доходил до крайности и не впадал в раж.

Кабир иногда забывался.

Девушка, сидевшая на стуле посреди кабинета, показалась Габриэлю смутно знакомой. Юное, посеревшее от страха и боли личико было украшено знатными кровоподтеками, рыжие растрепанные волосы падали на исхлестанную спину, тонкие запястья сковывали кандалы с иглами внутри, что царапали руки при любом движении.

— Вот, дружище, — Кабир махнул рукой на девчонку и сказал: — Молчит, сучка. И ведь есть-то сопля, а держится.

Габриэль терпеть не мог, когда его называли «дружищем» такие люди, как Кабир. Он прошел к столу, где уже лежал ящик с инструментами, взглянул на его содержимое. Да, богато. Разумеется, не так, как в Красных комнатах, но богато.

Девчонка всхлипнула за его спиной. Попробовала натянуть на плечи те лохмотья, что остались от ее платья, и прикрыть крошечную грудь, и иглы наручников в очередной раз скребнули по запястьям.

— Все понятно, — произнес Габриэль. — Кабир, оставьте нас, пожалуйста. Я работаю один.

Кабир крякнул — видимо, хотел поучиться у знающих людей палаческому мастерству, но не отважился спорить.

— Может быть, кофе? — предложил он. — Или вина?

— Нет, благодарю вас, — ответил Габриэль. — Думаю, мы быстро закончим.

Кабир кивнул и вышел. Из коридора донеслось недовольное ворчание: глава следственного комитета говорил с кем-то из подчиненных.

Ну да бог с ними.

Габриэль обернулся к девушке и некоторое время пристально смотрел на нее. Да, похоже, ребята Кабира и сам Кабир отвели душеньку… Впрочем, девочке следовало понимать, чем все может кончиться, если ты лезешь в опасные игры не по разуму.

— Здравствуй, Ивис, — мягко произнес Габриэль. — Я тебя помню. Помогал уйти твоей сестре.

Ивис кивнула, и по ее грязной щеке пробежала слеза. Девчонка была стойкой, девчонка прекрасно держалась, но пришел Привратник Смерти, и ей стало страшно по-настоящему.

— Ты знаешь, какое наказание полагается за покушение на особу высокого чина? — спросил Габриэль и, не дождавшись ответа, произнес: — Снятие кожи. Я не очень это люблю, но зато хорошо умею. Ты будешь в сознании до самого конца.

Ему было жаль эту Ивис. Невероятно жаль. Таких вот дурочек из нищих семей, где все богатство — голодные дети, и завлекают умные и хитрые люди в качестве пушечного мяса.

— Впрочем, это ерунда, Ивис, — с прежним спокойствием продолжал Габриэль. — Я знаю, почему ты ввязалась во все это. Тебе обещали дать денег на лечение сестры, правильно?

Ивис подняла голову и едва слышно отозвалась:

— Да. Деньги были.

Габриэль понимающе кивнул.

— Я предлагаю тебе сделку, Ивис, — произнес он, равнодушно заглянув в ящик с инструментами. Обычно в следственном комитете работают люди без выдумки. Просто морды бьют. — Сейчас ты рассказываешь мне все, что не рассказала господину Кабиру. После этого я дам тебе бумагу от своего имени, с которой ты поедешь домой и никогда больше не вспомнишь о своих друзьях. Будешь жить тихо и спокойно, и семья твоя — тоже. Согласна?

Глаза Ивис гневно сверкнули. Габриэль невольно отметил, что она красива. Даже сейчас, избитая и в лохмотьях — красива.

— Вы предлагаете мне предать друзей, — сказала она. Габриэль устало прикрыл глаза. С романтическими девочками и мальчиками всегда так. Они думают только о чести и совести, а не о своем спасении.

А вот их друзья обычно считают иначе.

— Они тебя уже предали, — сказал Габриэль с искренним сочувствием. Заглянул в открытую папку с личным делом, лежавшую на столе, и добавил: — Пауль ауф Шренке назвал твое имя сразу же, как только начали допрос. Поэтому тебя и арестовали.

Лицо Ивис дрогнуло, и глаза наполнились слезами. Наверняка, Кабир в перерывах между избиениями говорил ей о предателе — но поверила она именно Габриэлю.

— Твои родители уже потеряли дочь, — с искренней горечью произнес Габриэль. — А теперь потеряют и тебя. Поверь, Ивис, я все равно добьюсь своего. И лучше тебе пойти мне навстречу и спокойно отправиться домой.

Ивис молчала. Ее худенькие грязные плечи нервно вздрагивали.

— Просто подумай о родителях, — добавил Габриэль. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме усталости. Даже об оленях вспоминать не хотелось, словно здешняя обстановка могла как-то замарать их. — Будешь молчать дальше — Кабир приведет их сюда. И младших тоже. И работать я буду уже с ними — а ты станешь смотреть и думать о своем упрямстве.

— Будьте вы прокляты… — прошептала Ивис. Габриэль с грустью подумал, что это было предсказуемо.

— Не я взорвал поезд с людьми, а твои товарищи, — сухо сказал он. — У тебя еще есть шанс не замараться во всем этом. Я тебе помогу.

— И что, вам можно верить? — девчонка склонила голову к плечу, и рыжие волосы потекли по спине. Должно быть, Кабир наматывал их на кулак и бил эту несчастную глупую Ивис, так похожую на олененка…

— Я тебя не обманываю, — ответил Габриэль. Дело было сделано. Можно было брать бумагу и записывать признательные показания — что он и сделал.

Когда спустя полчаса Габриэль вышел из кабинета и протянул Кабиру несколько исписанных листков бумаги с ответами Ивис, то у главы следственного комитета вытянулось лицо от удивления. Впрочем, удивление почти сразу же сменилось уважением, и Кабир произнес, покачивая головой:

— Вы мастер, дружище. Преклоняюсь перед вами.

«Я не мастер, — угрюмо подумал Габриэль, — это вы все настолько непрофессиональны, что не смогли одолеть какую-то соплячку».

— Я забираю ее, — сказал Габриэль и протянул Кабиру еще одну бумагу: разрешение об освобождении именем короля. Привратник Смерти имел привилегию выдавать такие документы, правда, его величество Георг однажды сказал прямо: не более трех в год. Власть должна быть пугающей и непредсказуемой, а не доброй и милостивой.

Первую бумагу забрал Беньямин ауф Перес. Габриэль так и не мог сказать, жалеет ли об этом или нет.

Кабир взял бумагу, и его смуглое лицо медленно стало наливаться серым. В коридоре показался кто-то из Кабировых холуев в темной форме без