— Для начала надо усыпить человека, с которого вы хотите снять воспоминания, чтобы освободить подсознание.
Он прикоснулся пальцами ко лбу женщины, и она погрузилась в сон.
— Дело в том, что многие воспоминания кажутся человеку незначительными или неприятными, и он в бодрствующем состоянии может о них и не вспомнить. Точнее, не пожелать вспомнить. Во сне барьеры снимаются, и прибор получает доступ к самым дальним уголкам памяти. Сразу хочу успокоить тех, кто боится вынести на общее обозрение неприятные моменты своей жизни: прибор направленного действия и считывает только те воспоминания, которые касаются предмета исследования. А задаётся предмет просто: надо сказать наиболее близкое к нему слово. В нашем случае…
Психолог положил руку на лоб Валерии Васильевны и чётко произнёс:
— Гэттор.
Стрелка прибора заколебалась и начала путь от красного поля к зелёному.
— Поглядите на стрелку: она показывает, сколько процентов воспоминаний уже просмотрено. Чем меньше воспоминаний, тем быстрее движется стрелка. К сожалению, Валерия Васильевна о Гэтторе знает только то, что нам рассказали колдуны с Шарно, поэтому стрелка движется достаточно быстро и сейчас все её воспоминания на эту тему окажутся закодированы в приборе.
Стрелка качнулась последний раз и замерла у отметки «сто». Станислав Александрович снова положил руку на лоб подопытной. Валерия глубоко вздохнула и открыла глаза.
— Всё нормально? — спросил психолог, снимая с её висков датчики.
— Да, — кивнула женщина.
— Вот, собственно, и всё, — повернулся к колдунам психолог, убирая прибор в коробку. — Мы сейчас не будем тратить время на расшифровку воспоминаний Валерии Васильевны, вряд ли мы найдём в них что-то новое. Но желающие увидеть весь процесс до конца могут поучаствовать в расшифровке данных наших испытуемых.
Едва Станислав Александрович сел, как снова заговорил Игорь Николаевич:
— Как видите, ничего сложного или опасного для жизни здесь нет.
Обвёл взглядом настороженно смотрящих на него колдунов и, поняв, что демонстрация их не убедила, вздохнув, спросил:
— Есть среди вас желающие повторить эксперимент? Конечно, из тех, кто знал Гэттора?
— Давайте, я! — хором сказали мы со Стэнном и, переглянувшись, рассмеялись. И после этого смеха замершие колдуны вдруг расслабились, зашевелились, и Рэвалли сказал:
— Ну, что ж. Пожалуй, можно попробовать.
— Только чур я первая! — снова воскликнула я. — Хорошо, Стэнн?
— Хорошо, — согласился он. — А я — второй.
— Я — третий, — послышался голос Нэйтаса.
— Тогда я — за Нэйтасом, — сказал Рэвалли.
И после этого остальные присутствующие быстро распределили между собой очередь к прибору.
— Вы все его видели? — удивился Игорь Николаевич.
— Нет, — качнул головой Рэвалли. — Но мы все о нём что-то слышали, когда искали его по разным городам. Возможно, какая-то информация сможет оказаться полезной.
Игорь Николаевич кивнул и посмотрел на Стэнна:
— Нам нужен пустой кабинет, и список с именами исследуемых, чтобы мы могли их приглашать сами, никого не беспокоя.
— Сейчас будет.
Стэнн провёл рукой над чистым листом бумаги, и на нём проявились ярко-синие буквы — имена всех присутствующих.
— Ты запомнил, кто за кем занял? — удивилась я.
— Конечно, — пожал плечами Начальник. — Их же немного.
И передал листок Игорю Николаевичу:
— Можете пройти в соседний кабинет. Харрит, проводи гостей.
Психологи, забрав коробку, пошли к выходу, а Стэнн остановил двинувшегося за ними российского колдуна:
— Игорь, когда закончите здесь, пойдём в Трамен. Это — родина Гэттора, у него там остались друзья юности, одноклассники, родственники. Поработаете ещё и с ними.
— Замечательно! — обрадовался Игорь. И повернулся ко мне:
— Ну, что, Елена Викторовна. Пойдёмте делиться воспоминаниями!
Мы зашли в кабинет, где психологи уже приготовили прибор для работы и зачем-то натягивали на себя пластиковые шлемы с зеркальными забралами. Я уселась на стул:
— А можно этим прибором пользоваться в бодрствующем состоянии? Мне интересно, почувствую ли я что-нибудь во время его работы.
Игорь Николаевич улыбнулся:
— Можно, конечно, но для чистоты эксперимента мы вас, всё-таки, усыпим. А то вдруг вам очень не захочется нам что-нибудь показывать.
«Может, и не захочется», — подумала я, вспомнив сцену в кафе, когда Гэттор держал меня за руку и в любви объяснялся. И вздохнула:
— Ладно, усыпляйте.
Почувствовала на своём лбу лёгкое прикосновение пальцев Станислава Александровича и — уснула.
Когда меня разбудили, Игорь Николаевич сиял от восторга:
— Елена Викторовна, вы нам столько материала для размышлений дали!
А Стэнн, стаскивая с себя шлем, настороженно посмотрел на меня и спросил:
— А ты, вообще, в курсе, что ты с Гэттором уже не первый раз встречаешься?
Я удивилась:
— Нет, не в курсе.
И вспомнила слова Гэттора о том, что я уже третий раз ему дорогу перехожу.
— Хотя, знаешь, Гэттор тоже что-то на эту тему говорил. Но, видимо, ты мне не всю память восстановил, потому что я опять этого не помню.
— А жаль, — с сожалением сказал любимый. — Может, разрешишь Рэвалли у тебя в воспоминаниях покопаться?
— Ни за что! — категорично отказалась я. — Мало ли что он там выкопает. Вот если он мне память восстановит, а я потом сама вам расскажу, что вспомнила — на это я, пожалуй, соглашусь. Мне самой интересно, как же я умудрилась так Гэттора против себя настроить.
И поинтересовалась:
— Дадите мне посмотреть, что там получилось? Возможно, я смогу что-нибудь вспомнить.
— Дадим, — согласился Игорь Николаевич. — Когда всё расшифруем и запишем. Подождёте?
— Куда ж я денусь, — вздохнула я, глядя, как на Стэнна нацепляют провода.
— Хотите посмотреть воспоминания Стэнна? — спросил Станислав Александрович.
— Конечно! — обрадовалась я.
— Садитесь, надевайте и закрывайте глаза, — психолог протянул мне шлем.
Я поспешно натянула его и зажмурилась. И увидела нашу первую встречу с Гэттором, когда мы со Стэнном катались на Мурлыке и встретили его на холме. Было забавно видеть свою макушку глазами Стэнна. Да и вообще, обзор был другой. Потом замелькали поездки Стэнна по разным городам в поисках сведений о неизвестном колдуне, наш разговор в Трамене, сражение в горах и, наконец, я увидела то, чем Стэнн так и не захотел со мной поделиться: погоню за Гэттором, их сражения. Дважды колдун утаскивал цепляющегося за него преследователя в другие миры: передо мной замелькали чуждые пейзажи — малиновое озеро, сиреневые горы, оранжевая пустыня. Потом увидела их битвы в лесу и в московском сквере. И обыск в доме Гэттора после того, как он выкрал меня прямо из моей квартиры. Все эти события промелькнули очень быстро, в ускоренном темпе. Мне показалось, что я только села, а Валерия Васильевна уже снимала с меня шлем:
— Ну, как вам понравилось это кино?
— Здорово, — мотнула я головой. — И сколько оно длилось?
— Шесть минут семнадцать секунд. Воспоминаний было довольно много.
— А я сколько вспоминала?
— Десять минут сорок пять секунд.
— Ух, ты! — восхитилась я. — Это сколько
