— А как вы узнаете, что там опасно? — спросила Алетиш, брезгливо вспоминая слова о «человечьей коже».
— По трупам, — Агат показал браслет, на правой руке, — А это — такая магическая штучка, ошейник, который не дает нам никуда уйти. Нас найдут везде. Снять, сразу предупреждаю, невозможно. Только вместе с кистью… Чем собственно иногда на досуге занимается его Черное Высочество. Он, поди, уже с сотню таких насобирал.
— Больше, — мрачно буркнул Оникс.
И с ним никто не стал спорить.
— Есть будешь? — спросил Агат, протягивая кусок хлеба и солонину.
Алетиш брезгливо взяла в руки темный, достаточно черствый сухарь и кусок вяленного, жесткого мяса.
— Чего скуксилась? — спросила Чароит, — Тоже мне, принцесса отыскалась. Ешь, что дают.
И Алетиш стала грызть свой сухарь.
— Размочи его, — тихо сказала девочка с цветными прядями, которую назвали Берилл, — протягивая железный ковш с водой.
Комната была небольшая, с камином и деревянной мебелью. Обставлена она была более чем бедно, но главное, что была чистою, сухой и теплой. Оникс достал какой-то камень и стал сосредоточенно обтачивать наконечник стрелы. Берилл собирала крупные бусины на нить, чередуя их по цвету и периодически прикладывая к шее, отмечая пальцами то место, где по ее мнению можно закончить плетение. Алмаз качался на стуле, мурлыкая нескладную мелодию. Агат подсел поближе к Чароит и стал что-то рассказывать, на что та морщила нос и делала вид, что ей это жутко не нравится.
Алетиш доела и села молча в углу.
— Чар, покажи ей ее комнату… Девочка…эээ…. Алетиш устала, ей надо отдохнуть после дороги, — сказал Агат. Судя по манере поведения, тут распоряжался именно он.
Чароит молча сделала знак, и Алетиш пошла следом. Пройдя совсем немного, Чароит толкнула одну из дверей и, сунув в руки Алетиш огарок свечи и огниво, сказала:
— Обживайся. Теперь это все твое.
Алетиш долго не могла высечь искру. Она била кремнем о кремень, но ничего не выходило. Она так и стояла на пороге темной, пугающей комнаты без окна.
Сообразив, наконец, что ничего у нее не получиться, девочка решила вернуться и попросить помощи. Когда она подошла к двери, то услышала голоса:
— Она мне, определенно не нравится. Какая-то заторможенная, — сказала тихо девушка.
— Вспомни себя, когда тебя сюда привезли. Ты вообще не разговаривала, — сказал юноша.
— Меня смущает, — Алетиш услышала знакомые надменные интонации, — Ее манера поведения. Ведет себя, как принцесса какая-то. Ничего сама сделать не может. Сейчас она прибежит заплаканная и попросит, чтобы мы помогли ей зажечь свечу. Неумеха.
— Чар, тебя должно было смутить совсем другое… — сказал юноша, — Вы видели во что она одета? Почему никто не обратил внимание на ее одежду? Она одета в цвета Серого Дома. Это не может быть простым совпадением. Серый и красный — это цвета Лорда Шаэссы. Она явно не простолюдинка. Меня это сильно настораживает. Неужели Лорд Шаэсса прислал сюда своего человека?
— Ой не знаю… Если бы сюда послали шпиона, то вряд ли его бы одевали в цвета Дома Тени… — сказала Чароит, — Агат, я не думаю, что это — шпион. Но манера держаться и одеваться…
— Ты что-то имеешь против нее?
— Нет, просто она меня раздражает и все.
— А вы заметили, — вступил в разговор еще один голос, — что на ней нет браслета?
— Как нет?
— А вот так! На правой руке точно нет. А на левой я не успел посмотреть…
— На левой нет. Она сидела ко мне левым боком.
В комнате воцарилась тишина. И тут Агат сказал:
— Редкая птица залетела к нам. Узнать бы о ней побольше… Ну, детки, кто пойдет втираться в доверие?
— Я — пас! — сказал кто-то из юношей.
— Я не мастер таких дел, — подал голос еще один юноша, — Мне убивать проще. Тем более красиво я не умею. Не обучен.
— Лучше, чтобы это была девушка, — заметил Агат.
— Я готова это сделать, только с вас причитается, — надменно ответила Чароит.
* * *Чего сидишь на полу? — спросила Чароит, подходя к Алетиш, которая так и не решилась войти в темную комнату.
Знакомиться пришла? — буркнула Алетиш, — В доверие втираться?
А тебе какая разница? Не век тебе под дверью сидеть… Давай огниво! — скомандовала Чар, протягивая руку, — Тьфу ты, отсырело….
Чертыхаясь Чар стала бить камнем о камень, но тот так и не хотел давать искру. Она отвернулась, а потом протянула горящий огарок.
Дверь скрипнула, и тусклый свет свечи обнажил убожество обстановки. Несколько деревянных стульев, сбитый грубый стол и кровать. На кровати красовалось огромное бурое пятно.
— Что это? — спросила Алетиш, прищуриваясь.
— А ты как думаешь? — глухо ответила Чароит, — Ничего, отстираешь, не принцесса…
— Кровь? — одними губами пошевелила девочка.
— Нет, варенье… Ну ты и… Тьфу!
— Чья? — с ужасом спросила Алетиш, поднимая двумя пальцами ветхую простыню.
— А тебе какая разница? Радуйся, что не твоя. Можешь сейчас постирать. Нет… Не высохнет… Дождь…
Она впихнула в руки Алетиш огарок, и медленно пошла по коридору.
Девочка, оставшись одна, растерянно смотрела на очертания человека. Тот, кто лежал здесь — умер. Она чувствовала запах смерти. Положив руку на простыню, она увидела чужую мучительную агонию. Девушка, чуть старше ее лежала прямо тут. Она видела ее слипшиеся волосы, потрескавшиеся губы и мутный взгляд. У девушки не было руки и кровавой розой зияла открытая рана живота. Она медленно умирала, так и не приходя в сознание. На губах клекотала и вздувалась алыми пузырями кровавая пена, которая сменялась сукровицей, текущей в уголках рта. На животе девушки лежала промасленная тряпка, а рука была на уровне локтя перетянута кожаным ремнем. С культи капало что-то желтоватое. Гной! Цвет лица ее был землистый…
Алетиш согнулась и села на плиточный пол. Она в ужасе смотрела на свою абсолютно здоровую руку и беззвучно открывала рот, глотая воздух. Набравшись мужества, она схватила простыню, свернув ее в комок и пошла по коридору. Она почувствовала, как звук барабанящих капель постепенно приближался. Девочка вышла во внутренний двор. Дождь почти прекратился. Лишь скупые последние капли оставляли в грязных лужах свои круги.
Алетиш увидела колодец. Она бросила ведро вниз, и цепь застрекотала, отматывая расстояние до воды.
— Ну, как дела, — спросил Агат, появляясь из ниоткуда.
— Скажите этой дуре, что мы пьем из этого ведра! Пусть не вздумает стирать в нем! — сказала Чароит, наблюдая за тем, как Алетиш вытаскивала воду.
Оникс, стоявший рядом, недовольно хмыкнул:
— Предлагаю — не помогать. Пусть сама учится. Мы тут не слуги, чтобы за принцессами ухаживать.
Берилл, кивнув на Алмаза, ответила:
— Мы только «за»! Пусть работает.
— Лоханка — там, — кивнула из-под навеса Чароит.
В грязи стояла старая деревянная лоханка.
— Ой, убожество… Ума нет — чужого не добавишь! Ну кто так наливает? Ты половину воды расплескала! Утлая! Да и кто стирает в дождь?
Алетиш обвела злобным взглядом присутствующих,
