Через несколько минут дверь в купе, в котором сидел Гарри, дернулась и неспешно открылась. В неё заглянул рыжий мальчишка, которого Гарри приметил ещё перед тем, как пройти через зачарованный барьер с маггловской стороны вокзала на магическую сторону. Он был вместе с той женщиной и девчонкой, которая закричала на весь перрон, показывая на него. С ними было ещё трое парней постарше этого, но потом Гарри их уже не видел рядом с рыжими. Видимо, убежали к друзьям.
— Привет, — робко произнёс рыжий, — Всё купе заняты. Можно, я сяду с тобой?
— Что? — переспросил Гарри, вынимая из ушей наушники.
— Места все заняты. Я сяду с тобой? — громко повторил мальчишка.
— Чего ты так кричишь? — недовольно поморщился Гарри. — Садись, конечно, — кивнул он на лавку напротив и, закрыв глаза, снова засунул наушники в уши и откинулся на стенку купе.
Кто-то осторожно дотронулся до его руки, Гарри открыл глаза. Рыжий мальчишка удивлённо пялился на него…
— Что? — резко спросил Гарри, снимая один наушник, — чего тебе надо?
— Прости, — неловко поёжился рыжий, — а что это у тебя? — он показал пальцем на проводки.
— Наушники, — ответил Гарри, прищурив глаза, — ты всё равно не поймёшь, что это такое, а объяснять тебе я не собираюсь.
— А ты правда — Гарри Поттер? — решился спросить рыжий, не обращая внимания на недовольство соседа.
— Ну, возможно, — ответил Гарри и в упор уставился на мальчишку. — По крайней мере, так было написано в письме. А что?
— И у тебя есть этот… Шрам? — не унимался настырный пацан.
— Шрам? — удивлённо переспросил Гарри.
— Ну да. Шрам, который остался у тебя от непростительного заклятия. Мама говорила, что у Мальчика-который-выжил, остался шрам на лбу в виде молнии, — немного сконфуженно пробормотал рыжий.
— На лбу? — Гарри приподнял длинную чёрную чёлку, его лоб был гладкий, и никаких шрамов на нём не было.
— Значит, ты не Гарри Поттер, — осматривая чистый лоб соседа, как-то разочарованно проговорил рыжий.
— У меня есть много других шрамов, на других местах. Показать? — насмешливо спросил у него Гарри.
— У Гарри Поттера шрам должен быть на лбу и в виде молнии, — упрямо сжав губы, стоял на своём рыжий.
— Ну значит, я не Гарри Поттер, — с нескрываемым сарказмом Гарри посмотрел на надоедливого мальчишку.
Почему-то он ему не понравился сразу: во-первых, запах, который появился в купе, когда в него вошёл этот рыжий мальчишка, неприятно напомнил Гарри запах в доме миссис Фигг, соседки семьи Дурслей. Запах прокисшей капусты. И во-вторых, магия. Его магия не звучала, как у других волшебников. Она тихо издавала стоны и скрежет, как будто водили смычком по расстроенным струнам скрипки, а это идеально-абсолютный слух юного музыканта не мог выдержать. И Гарри снова надел наушники и отключился от реальности, наслаждаясь настоящей музыкой.
Гарри открыл глаза, когда почувствовал, что неприятный запах исчез. Рыжий мальчишка тоже исчез. «Наверное, побежал всем рассказывать, что Гарри Поттер ненастоящий», хмыкнул про себя мальчик и опять закрыв глаза, задремал. Разбудила его Мира, ворвавшаяся в купе со смехом.
— Представляешь, Гарри, этот… Этот придурок рыжий ходит сейчас по вагонам и всем сообщает, что Мальчика-который-выжил подменили, — согнувшись от смеха, еле проговорила девочка.
— Что ж, не так он уж и не прав, — тепло улыбаясь, в купе зашёл Седрик. — Что у вас здесь произошло? — спросил он у Гарри, присаживаясь рядом с ним.
— Да ничего особенного не произошло, — пожал плечами Гарри, — он попросил меня показать шрам на лбу, я показал, что никакого шрама у меня нет, и предложил ему посмотреть на другие шрамы на моем теле, а он завопил, что у настоящего Гарри Поттера должен быть шрам в виде молнии именно на лбу. Рик, но откуда они взяли, что у меня должен быть этот шрам? — раздраженно спросил он.
— Гарри, — обняв друга за плечи, он прислонил его голову к своему плечу, — ты же слышал, как папа говорил, что всё, что о тебе известно в магическом мире, исходит от Дамблдора. А тот, по-видимому, видел этот шрам у тебя, когда подкидывал на крыльцо Дурслей.
— Неужели за десять лет этот шрам не мог сойти? — спросила Мира, раскладывая на пластиковые тарелки пирожки и доставая из сумки коробки с соком, которые приготовили им в дорогу домовики.
— Говорят, что шрамы от тёмных заклятий не исчезают, — сказал её брат и взял один пирожок. — Да ты, братишка, особо не расстраивайся. В Хогвартсе любят сплетничать. Поговорят и устанут, как только найдут другую тему для сплетен.
— А я и не расстраиваюсь, — бодро ответил Гарри, — это даже хорошо, пусть Дамблдор попереживает, а вдруг и правда — герой не настоящий.
— А царь-то не настоящий! — прищурив глаза, грозно прошипела Мира и ткнула в лоб друга пальцем, все дружно расхохотались, вспоминая фильм, который он смотрели два года назад, когда были на экскурсии в России, про какого-то российского царя.
Они не спеша перекусили, разговаривая о новых знакомых. Мира давала всем едкую характеристику. Из всех первокурсников она хорошо отозвалась лишь о двух мальчиках. Невилл, от которого постоянно сбегала жаба по имени Тревор, тихий спокойный мальчик, он не встревал в разгоревшиеся споры о Поттере, и темнокожий магглорождённый, который поддержал её, когда она заявила, что за десять лет шрам мог и исчезнуть, и что вообще неизвестно, был ли этот шрам на самом деле. Остальные ей не понравились. У Мирабель врождённая способность менталиста. Она чувствует ложь и настроение других, пока ещё только детей-волшебников. Седрик рассказал про братьев рыжего мальчишки, двое из них перешли на второй курс, но уже зарекомендовали себя хулиганами. Рик предупредил, чтобы ничего не брали у этих близнецов, ни конфеты, ни что-то еще. Потом Седрик собрался идти к своим однокурсникам, Мира упросила брата позволить ей остаться с Гарри в купе.
— Хорошо, — согласно кивнул Седрик, — только помните, что вы познакомились в поезде. И почитайте учебники, — строго сказал он, при этом улыбаясь одними глазами. Гарри
