— Теперь можешь рассказать, что тебе на самом деле нужно, — предложил он.

Чехов расслабился и откинулся на спинку стула.

— Игорь! Я тебе не враг, — начал он. — Я действительно хочу помочь. С условием, что ты поможешь мне.

— Интересно, — кивнул Сокольский. — Продолжай.

— Если ты отдашь мне диск, я не только покажу, где держат ту похищенную женщину, я сделаю больше: сведу тебя с человеком, который действительно отвечает за смерть твоего брата.

Сокольский нехорошо прищурился — и Виктор поспешил продолжить:

— Я тебя хорошо узнал, пока мы работали вместе, и я догадываюсь, что тебе на самом деле нужно. Ты ведь понимаешь, что не Шеллер, и даже не Морин с Никитиным виноваты в гибели Олега. Есть третье лицо, которое всё это организовало. — Виктор сам прищурился. — Разве тебе не странно, что Шеллер не выкинул тело Олега в воду, привязав камень потяжелее? Он бы именно так и сделал, зачем ему лишние неприятности? Но тот, третий человек, о котором я говорю, сперва подставил Олега Сокольского, чтобы Шеллер задёргался, потом позаботился о том, чтобы тело вывезли куда-нибудь, с одной стороны, на видное место, а с другой — чтобы всё выглядело логично, как если бы тело пытались скрыть. Свалка — самый очевидный объект. Таким образом он подставил самого Шеллера. А после Шеллера ему нужно было подставить ещё и МСМ — и дело в шляпе, он остаётся единственной фигурой в игре и делает, что ему нужно, без помех. Хочешь увидеться с этим человеком? Я покажу, где он. А диск ты отдашь мне.

— Решил сам заняться шантажом? — Сокольский криво усмехнулся.

— Нет. Просто хочу получить деньги и свалить отсюда, — честно признался Виктор. — Мне как-то не улыбается повторять судьбу всех этих Мориных и Шеллеров. У меня есть план. Я приношу диск, получаю деньги, после чего ты наводишь своих ребят на логово Арлекина, предварительно дав мне уйти подальше. Тебе достаётся награда за предотвращение ужасной диверсии, которая наверняка потрясла бы весь город и привела к значительному экономическому ущербу, если не к гибели множества людей, а мне — деньги за мою скромную помощь. Разве это не справедливо?

— А не аморально — пользоваться ворованными деньгами?

— А не аморально — прятать от начальства важные данные для личного пользования?

Сокольский опустил пистолет.

— Ну, допустим, ты пришёл и принёс диск. Не боишься, что тебя просто прикончат, чтобы деньги не платить?

Виктор ухмыльнулся.

— Это уже моя забота, — ответил он. — Ты ничем не рискуешь. Я ведь тебе не предлагаю явиться на глаза Арлекина открыто. Даже если тому придёт в голову меня убить, ничего не заплатив, ты всё равно будешь знать, где он.

Сокольский тоже ухмыльнулся. Сейчас было не время объяснять Витьку, что тот сам себе противоречит, позабыв, что двадцать минут назад назвал Арлекином — Попова, а теперь будто забыл об этом.

— Ладно, веди, — предложил он. — Я так понимаю, что медлить нельзя? Конечно, если ты правду сказал о том, что у Арлекина всё готово к диверсии.

Чехов поднялся.

— Я сказал правду, — ответил он серьёзно. — Идём. Только этого с собой не бери. Пусть тут остаётся.

— Вот тут я с тобой полностью согласен. — Сокольский кивнул. — Хватит уже втягивать посторонних людей в разборки, которые их не должны касаться. — Повертев диск, он вроде бы о чём-то вспомнил и добавил: — Кстати, ты говорил, что тут есть подсказки, где искать логово Арлекина.

— Соврал. Я и так знаю, без подсказок, — признался Виктор. — Просто мне нужно было, чтобы ты вытащил диск из своего тайника. Но я не собираюсь тебя обманывать.

Он протянул руку, но Сокольский опустил диск в карман.

— Заберёшь позже.

— Не доверяешь? — Виктор усмехнулся.

Сокольский пожал плечами и жестом указал Чехову на выход.

Глава пятая. Подземный город

Санкт-Петербург — самый таинственный город на свете. Пётр его возвёл там, где не следовало бы ставить даже деревню. Кто-то может возразить: поставили же американцы свой Галвестон на узком полуострове, с которого его благополучно смывало уже несколько раз. С американцами всё понятно, им необъятные просторы Нового Света кружили голову после тесной, под завязку наполненной Европы, вот они и шалели от собственной наглости, селясь там, откуда следовало бежать без оглядки. Но русские-то куда лезут? Им к просторам не привыкать, могли найти место посуше.

И всё-таки Питер выстроили именно там, где надо. Пусть в нём вода из-под земли сочится при любой возможности, пусть наводнения заливают — он особенный, он не просто город, он — памятник человеческой воле и устремлению. Попробуйте пройти по набережной Невы в ветреную погоду. Перегнитесь через парапет и посмотрите на свинцовую воду, что бьётся о гранитные берега. Кажется, что эта стихия — живая и, присмирев в каменном плену, в который её загнали строители, она плещется и поджидает момента, чтобы вырваться наружу и смести всё со своего пути. Но люди сильнее. Они возвели дома, которые не подмыть никакими наводнениями, и разводные мосты по их желанию протягивают руки от берега к берегу, соединяя город в единое целое. Разве это не чудо?

Конечно, под таким городом, как Санкт-Петербург, непросто расположить подземные коммуникации. Здесь вода, болота, плывуны. Но метро в Питере всё-таки проложили и продолжают строить, упорно вгрызаясь в коварный грунт, готовый в любой момент расплыться и затопить всё, что уже было построено. Вы знаете, что в Санкт-Петербурге самый глубокий метрополитен? Есть в мире единичные станции, которые бьют рекорды, но по средней глубине тоннелей мы — первые. Спускаясь под землю, мы не задумываемся, какая толща почвы, камней и воды остаётся сверху, сколько улиц, домов, рек и каналов проплывает над нами, сколько тяжеловесных фундаментов нависает над нашей головой. Толкинские гномы обзавидовались бы! Ну, иногда приходится воду замораживать, чтобы не потекло, или прокладывать тоннель с резиновыми перекрытиями, чтобы пружинил и не поддавался разрушению от постоянных колебаний грунта, но разве это главное? Без метро люди добирались бы из одного конца города в другой часами, а так — сел в симпатичный вагон — и поезд мчит тебя, незаметно скрадывая в темноте своих рукотворных пещер расстояние. Страшно, но достойно отдельной поэмы это питерское метро!

Впрочем, Виктор прямо через тоннели метрополитена Сокольского не повёл, а вместо этого свернул в неприметный дворик, в центре которого возвышался зелёный холм старого бомбоубежища.

— Пойдём издалека, чтобы никто не заметил нашего приближения, — объяснил Чехов, открывая неприметную дверь, обитую железным листом и выкрашенную казённо-зелёной краской. — В нужное место проще попасть прямо из бизнес-центра, но там охрана, камеры и всё такое…

— Ладно уж, веди как ведёшь, — оборвал его пояснения Сокольский.

Внутри было темно и тихо. Виктор закрыл дверь тем же ключом, потом нашарил в углу на стенке два фонаря.