Книга 6. Выбор Сокольского. Часть вторая. Пути и встречи

Глава первая. О необходимости самоконтроля

Инга проснулась и поняла: она не дома. Потолок высоко! Лепнины нет — квартиры родителей и Сокольского отпадают. В комнате никого, но ощущение, будто где-то вода журчит… Она села в кровати — и взялась за голову.

— О, нет!

Это была комната Славы Ольгина, которую он снимал у любителей зарабатывать грыжу на даче. Время — шесть тридцать. Утра или вечера? Не поймёшь эти циферблатные часы! Парни из наружки сменили их в Гавани под утро. Пока Инга со Славой ехали по городу — совсем рассвело. "Значит, сейчас шесть тридцать вечера. Проспала собственный выходной!.." Ну вот скажите: до чего нужно докатиться, чтобы позволить затащить себя после ночного дежурства в постель? Берестова подумала, что поступает нечестно со Славой. "Интересно, он понимает, что я кидаюсь ему на шею с досады? — Она опустилась на мятую подушку. — Чушь какая!"

Последние дни она тупо злилась, что шеф женился. К Серафиме Инга относилась терпеливо, пока Сокольский просто жил с нею. Но он взял — и обвенчался с этой женщиной! Если у кого и были сомнения в серьёзности его чувств, то теперь никаких вопросов не осталось. Вчера Славик сказал: "Понимаю, любой девушке хочется, чтобы все мужики прыгали вокруг неё, но это нереально". Кажется, она запустила в него подушкой…

— Я — дура! — сказала Инга потолку.

— Ты просто его любишь, — отозвался Ольгин, входя в комнату с подносом в руках.

Она села, недовольно уставившись на парня.

— А тебе, как бы, без разницы, что я его люблю, а с тобой сплю? — ехидно спросила она.

— Ну почему? — Слава поставил поднос на тумбочку рядом с кроватью и присел на край. — Мне не всё равно.

Он был в одних тренировочных штанах, мускулистый, широкоплечий — если честно, ничуть не хуже Сокольского. Тот уж слишком сухой и жилистый, и мышцы у него — как пучки верёвок, которые туго накрутили на изящный костяк. Слава проще и… приятнее на ощупь, что ли?

— Что это ты принёс? — Инга перестала на него глазеть и потянулась к подносу. — О, кофе! И яичница? Славочка! Ты — настоящий друг! Самое время поужинать!

Она перетянула поднос на кровать и принялась есть. Ольгин наблюдал за ней, не зная, на что решиться. Эта женщина продолжала ставить его в тупик бесцеремонностью и парадоксальной уверенностью в себе. Кем она считала мужиков вроде него? Неизбежным жизненным балластом, с которым надо мириться? То она становилась холодной куклой, отсекая саму мысль о возможной близости, то вдруг принимала его условия. Как вчера, когда он поцеловал её в подъезде, а она прижалась к нему так горячо, что он не удержался — и до своего этажа тащил её на руках…

— Ты уже ел? — спросила она, намазывая кусок хлеба маслом.

— Нет. Хотелось сперва тебя накормить, — признался Ольгин. — Ты у меня в гостях.

— Брось! Или я перестану чувствовать себя, как дома.

Она переставила поднос ближе и сунула ему в руку готовый бутерброд. Через пару минут они уже весело перепихивали друг другу куски еды, чокались кофейными чашками и вспоминали всякую чепуху. Вчерашние заботы развеялись, до тех пор, пока не зачирикал мобильник Ольгина.

— Блин, да кто это?! — возмутился Слава, но глянул на номер и отложил недоеденный бутерброд. — Ольгин у телефона! Здравия желаю, товарищ генерал!.. Понял! Нет, ей звонить не надо, она тут… В смысле, мы тут засиделись… Понял!

Он закрыл "раскладушку" и посмотрел на притихшую Ингу.

— Шефу требуется помощь в Приозерске и генерал поручил это лично нам, — сообщил он. — Ехать надо прямо сейчас, как можно быстрее.

Она потянулась и слезла с кровати, накинув на плечи его рубашку.

— Дай мне пять минут! — и умчалась в ванную.

Ольгин повалился на то место, где она только что сидела, прислушиваясь к ощущению тепла, оставшегося от её тела. "Но спишь-то ты со мной, — подумал он. — И жизнь прекрасна!" Через мгновение он вспомнил, что сказал генерал Чёрный, энергично вскочил с кровати и стал собираться…

* * *

Сокольский стащил носок и ощупал лодыжку.

— Что у тебя с ногой? — озаботилась Ирина.

— Связку потянул, — ответил Игорь. Плохо дело: сустав начал опухать.

— У мамы был эластичный бинт, — вспомнила Ирина.

— Подойдёт! — обрадовался Сокольский.

Ирина ушла в кладовую за кухней. Каретов до этого момента молча пил кофе, держась подальше от окна. Тут он не выдержал.

— Я не знаю, какие инструкции у Чирика! Что если он ночью дом подожжёт?

Сокольский с интересом посмотрел на него.

— Так вы получили приказ найти компромат или перебить всех, кто заночует у покойной бабы Вари? — спросил он.

Каретову показалось, что он издевается.

— Парень может позвонить за новыми инструкциями, пока мы тут сидим, — возразил он мрачно.

— Так позвони сам и узнай новые инструкции, — подсказал Сокольский.

— Считаешь, я должен доложить о тебе полковнику? — Каретов надеялся спровоцировать Сокольского хоть на какую-то реакцию, но тот заинтересованно разглядывал ногу. — Кстати, Чирикову я не сказал, кто ты, — сделал ещё одну попытку Стёпа.

— Какая секретность! — Сокольский отвалился на спинку стула, прищурившись на Каретова. — Темнишь ты. Если бы твой шеф направил тебя официально, ты бы первым делом позвонил и объяснил ему ситуацию. А ты что? От меня указки ждёшь?

Ирина вернулась на кухню с аккуратным рулончиком эластичного бинта. Каретов как раз открыл рот, чтобы возразить, но захлопнул челюсть и мрачно выдохнул сквозь зубы.

— То, что надо! — похвалил Сокольский хозяйку. — Давайте, я сам намотаю. И сядьте тут, — добавил он, кивнув на стул рядом с собой.

Он засучил штанину и принялся бинтовать лодыжку. Даже если травма серьёзнее, чем кажется, надо продержаться до приезда подмоги. "Часа два, если не три", — мрачно подумал он. Покидать дом и выезжать по темноте на трассу не менее рискованно, чем сидеть на кухне с единственной дверью и окном, к которому незаметно не подберёшься. Сокольский