— А он ничего не путает? — спросил Мотя, хотя ему понравилась зацепка.
— Он считает, что путает, — ответил Ольгин. — И мне почему-то хочется верить полковнику. Но знаешь, я с этим парнем, охранником, проговорил наверное час. Он тоже не кажется человеком, который будет сочинять что попало. Он, кстати, своим постеснялся сказать.
Ольгин откинулся на спинку стула и принялся побалтывать рукой, явно о чём-то задумавшись. Потом опомнился и спросил:
— А Игорь где? Он бы разобрался, наверное.
— У нас ЧП, — неохотно ответил Мотя. — Тебя это не касается, в общем-то.
— Ладно, — согласился Слава. — Так может, надо наконец с этой вдовой переговорить, на которую полковник намекал?
— Туда Инга с Юрашей поехали, — сообщил Киппари. — А ты продолжай. У тебя хорошо получается. Покрутись вокруг прокурорских, понюхай ещё. Кстати, найди кого-нибудь разговорчивого и выясни побольше личных впечатлений и об Астафееве, и о его коллеге Мегавом. Подход к людям ты умеешь находить, так что дерзай!
Ольгин вздохнул и поднялся со стула.
— Я хотел кое о чём попросить, — скромно сказал он.
Матвей посмотрел на него выжидающе.
— Хорошо бы мне получить доступ к личным делам этих архивщиков и их секретарей.
— Губа не дура, — прищурив один глаз, похвалил Мотя. — Попробую, поговорю с генералом. А нет — воспользуюсь обходными путями. Ты иди. Работай.
Слава подхватил со стола папку и энергично направился к двери. Майор Киппари посмотрел ему вслед и подумал:
"Умеет Игорёк находить кадры! Далеко пойдёт мальчик. Наш человек!.."
* * *
Невзрачное техническое здание с плоской крышей едва поднималось над строительной площадкой. Сидя на корточках у полуметрового ограждения, Сокольский разглядывал окна четырёхэтажки, в одной из квартир которой они спрятали госпожу Куркову. Там, за площадкой, начиналась территория закрытого городка, над которым шефствовало ФСБ. Но сюда, на эту покрытую старым рубероидом крышу, мог попасть любой прохожий.
Для визуального контакта расстояние слишком велико, но если иметь оптический прицел — любое из окон, все подъезды и пространство перед жилой четырёхэтажкой просматриваются во всех подробностях.
— Стреляли точно отсюда, — произнёс Данила Некрасов, появляясь за спиной Сокольского.
— Он прав!
С другой стороны подошёл Тимофей Валерьевич Шхера, ещё один сотрудник УВР, обычно осуществляющий сопровождение и силовую поддержку в группе Сокольского. По энергичности он соперничал с Юрашей Капустиным, но в отличие от последнего, казался несерьёзным и слишком весёлым для своей работы. По его улыбчивой физиономии трудно было предположить, что он — профессиональный боксёр и в своё время поломал на ринге множество носов, ключиц и рёбер.
— Мы тут каждый сантиметр осмотрели и эксперт уже работает, — сообщил он, весело скалясь, так что вокруг рта, носа и глаз разбежались многочисленные складочки. — Вот как раз тут снайпер и засел. И о чём эта баба думала?! — не выдержал и высказал он своё возмущение и перестал улыбаться. — Надо быть такой дурой!
Сокольский не стал защищать подругу детства.
— Хорошо, хоть мы теперь знаем одного из тех, кто на неё покушается, — предположил Данила.
— Любовник Курковой тут ни при чём, — медленно произнёс Сокольский, ковыряя палочкой трещину на стыке между старыми листами рубероида.
— То есть? — живо переспросил Шхера и наклонился к нему.
Сокольский натянул резиновую перчатку и извлёк из щели пергаментную бумажку. Развернул её, поднёс к носу и сосредоточенно понюхал. Потом посмотрел на коллегу.
— Сыром пахнет, — убеждённо сообщил он.
— Ну, твой нюх — лучшая лаборатория, — снова заулыбавшись, согласился Тимофей, — но почему ты думаешь, что парень этой Курковой — не наш снайпер?
Сокольский запустил пальцы в щель и принялся тянуть пласт рубероида на себя.
— Во-первых, — начал объяснять он, — бумажка свежая и бутерброд, который в ней лежал, был съеден совсем недавно. Иначе она успела бы высохнуть и выветриться. Во-вторых, если ты внимательно осмотришь место, где предположительно прятался снайпер — к рубероиду местами пристали ниточки и остались вмятины от локтей и коленок. Днём покрытие разогревается на солнце и становится более податливым и липким. Выстрелы были сделаны примерно в 11 утра. Если предположить, что Вадим, приятель Курковой, приехал на её поиски за час или даже два до этого момента — он, или его приятель-снайпер не належали бы тут столько следов. Курить, лузгать семечки и есть бутерброды у них бы не было времени.
— Погоди! — остановил его рассуждения Шхера. — Хочешь сказать, что Куркову здесь давно пасли?
— Думаю, что преступникам почти сразу стало известно, что мы прячем её именно здесь, — согласился Сокольский и встал, перебирая на руке горстку подсолнечной шелухи и размятый "бычок" от сигареты. — Снайпер просто сидел и выжидал удобного момента. Если бы Куркова не открыла окно, он дождался бы, когда мы повезём её в город или ещё куда-то и подстрелил на выходе из подъезда. Но этого Вадима всё равно надо найти. Его роль мне пока неясна. Может, бабы и дуры, но он проделал немалую работу, чтобы отследить, где именно мы прячем эту женщину. А чуть заподозрил неладное — удрал, сверкая лопатками.
Он ссыпал семечки и остатки сигареты в подставленный Данилой пластиковый пакет и снял перчатки.
— Пусть эксперт ещё поработает, — добавил он. — Там, в углу, следы мочи, достаточно свежие, чтобы предположить, что отхожее место устроил наш снайпер. Пусть сравнит ДНК на окурке и эти следы.
— А что, по моче можно определить ДНК? — спросил Данила.
Сокольский усмехнулся и ничего не ответив, направился к выходу на лестницу. Ему ещё предстоял неприятный разговор с бывшей одноклассницей.
Глава вторая. Драмы в сельской местности
— Так! Это твоя "Лада Гранта Спорт", коричневого цвета? — Разговор в душном кабинете местного участкового пошёл на третий круг одних и тех же вопросов.
— Это кориандр-металлик, — терпеливо поправила Инга. — А что, на ней есть следы наезда?
— Ей следы наезда понадобились! — возмутился тип в штатском и сделал попытку схватить Берестову за волосы. На лето она подстриглась, так что толщина его пальцев оказалась больше длины её волос. — Вот зараза! — выругался мужчина и ударил пленницу, несильно, но достаточно чувствительно, чтобы сбросить со стула.
Почему-то она не боялась. Всегда считала, что попади она в такие обстоятельства — наверняка испугается насилия, а теперь ей приходилось изображать страх. Свернувшись на пыльных досках пола калачиком, Инга закрыла голову руками. Очень хотелось вцепиться парню в чувствительное место, тем более что он стоял очень удобно для короткого выпада, а свободные брюки делали подлый приёмчик легко осуществимым. Но Берестова решила этого не делать. Лично отрывать местным продажным полицейским их
