Шеллер разозлился.
— Зачем вы меня сюда заманили, если не хотите договариваться?
Сокольский пожал плечами.
— Вы сами предложили, — ответил он и тихонько засмеялся.
В данный момент, оперативная группа разбиралась с офисом Шеллера и арестовывала его людей, пользуясь заранее составленным списком. Разумеется, им сказали, что шеф сделал ноги и бросил всех на произвол судьбы. Телефон Александра Ивановича блокировался для всех, кроме Сокольского, а пульта на яхте более не существовало. Проверить, действительно ли он удрал, для его людей не представлялось возможным. При таком раскладе некоторые предпочли сотрудничать со следствием.
Возвращаться Шеллеру было некуда, он он об этом не знал, и всё ещё на что-то надеялся.
— Может быть, с вашей стороны это такой способ поднять цену? — сделал он ещё одну попытку.
— А знаете, Шеллер! Мне как-то даже неудобно, — признался Сокольский, ухитрившись положить ногу на ногу и сцепив пальцы на колене. — Я до последнего надеялся, что у вас есть какой-то козырь в рукаве.
Не отвечая ничего Сокольскому, Александр Иванович толкнул дверцу, вышел из машины и категорично зашагал к автомобилю, на котором приехал. Дождавшись, когда он скроется за поворотом, Сокольский достал мобильник и позвонил.
— Он уехал, — сообщил он полковнику. — Мои за ним проследят и арестуют, когда скажете… Нет, поздравлять рано. Не нравится мне всё это.
Инга обернулась через плечо, у неё возник тот же вопрос, который прозвучал в трубке: "Что именно?"
— Что бы ни числилось за Шеллером, он непохож на крупную рыбу.
"Сейчас Борисыч скажет: "Не фантазируй, Игорёк!" И напомнит о "рыбе", которая стоит за Шеллером в нашей собственной конторе", — подумала Инга, заводя мотор и выезжая на дорожку. Наверное, она была права, потому что Сокольский ответил:
— Вот я и говорю, что он больше похож на передаточное звено. Не важно, кем он сам себя воображает. Его должны были взять ещё год назад, после заказного убийства депутата… Я знаю, что этому помешало. Ладно! Мы забираем Витька и возвращаемся.
Откинувшись на спинку сидения, Сокольский убрал телефон. Полковник его сомнений не развеял, но сейчас у них были другие заботы.
* * *
— Так вы его отпустили? Не понимаю, — признался Виктор.
Инга протянула ему стаканчик с кофе. Сокольский не собирался демонстрировать Чехову потайное убежище их группы на "Красном Треугольнике", поэтому они поехали в бывший военный городок, в области. Но не доехали. Остановились перекусить в забегаловке рядом с очередной автозаправкой. Сокольский куда-то смылся и Витёк теперь одолевал вопросами его напарницу.
— Чего ты не понимаешь? — поинтересовалась та, сунув нос в собственную кружку и придя к выводу, что кофе здесь раза в три жиже, чем обещает его цена. — Расслабься, Витенька! Есть кому им заняться. Мы своё дело сделали, выманили его из норы и подвели под неприятности. Дальше — не наша забота.
— Но ты ведь знаешь, что он затевал?
Девица увлеклась очередным бутербродом и явно не собиралась отвечать.
— Она правильно говорит: расслабься, — посоветовал Сокольский, появляясь в своей манере так неожиданно, что Чехов вздрогнул. — Шеллер всего-навсего купил у французов списанный крейсер и собирался с его помощью совершить государственный переворот.
— Чего?! Чушь какая, — буркнул Виктор.
— Я тоже так думаю, — согласился Сокольский. — Но в детали его плана мы не посвящены, так что воздержимся от комментариев. Теперь им будет заниматься контрразведка, а они — народ дотошный, докопаются до правды.
Виктор поставил на пластмассовую столешницу непочатый стаканчик с кофе и некоторое время сидел, глядя в даль. Потом изрёк:
— Всё-таки обидно, что не мы!
— А ты мечтал о медали? — Сокольский весело усмехнулся. — Это только в кино одни-единственный агент-одиночка разруливает ситуацию, ловит и уничтожает всех нехороших дядь и тёть, и получает за это лавры. В жизни по-другому: один агент раздобывает информацию, другой анализирует её, третий подставляет свою шкуру, играя в приманку, потом передаёт всё нарытое соседнему отделу — и берётся за новое задание. Мы — одно из звеньев этой цепи. Но можешь гордиться — мы надёжное звено, потому что хорошо справились со своей работой.
Виктор вздохнул и вроде бы признав справедливость сказанного. Или не нашёлся, чем возразить.
— Может, мы поедем наконец? — предложила Инга, которой порядком надоело торчать на одном месте. Тем более, что и кофе, и бутерброды уже закончились. Равно как и их участие в судьбе Александра Ивановича Шеллера…
Книга 1. Звено цепи. Часть вторая. Поиски пропавших
Глава первая. Знакомство
(Лето 2016 года)
Иногда его звали "Марк Лис", за хитрость и изворотливость. Ещё говорили, что у него девять жизней, как у кошки. Вообразите себе этот "гибрид" — и получите примерное представление о Марке Викторовиче Лисовском. Внешность его тоже запоминалась с первого взгляда: невысок, худощав, при этом хорошо физически развит и скорее своеобразен, чем привлекателен. В лице его присутствовало нечто "от неведомой зверушки": длинный, острый нос, выпуклые глаза, лоб высокий, но скошенный, что подчёркивала манера зачёсывать назад короткие, прямые волосы. Подбородок, наоборот, маловат под всё остальное. В общем, далеко не красавец.
В мае этого года ему исполнилось сорок три. Возраст значительный для мужчины. К такому возрасту уже нужно что-то из себя представлять. Но с деловой точки зрения Марк Лисовской давно добился всего, чего хотел. У него была своя строительная фирма, солидный счёт в банке, скромный особнячок на окраине Питера, две машины (одна для деловых встреч, другая — для души) и квартира в центре. А вот с личной жизнью не ладилось.
Когда в конце 1990-х Марк только начинал разбираться в тонкостях бизнеса, выдерживать атаки конкурентов и наезды "братвы", ему хотелось, чтобы дома встречали уют и тепло, но он не мог себе этого позволить. Точнее, один раз позволил, а потом, в туманное осеннее утро, его молодой жене позвонили и попросили передать мужу, чтобы он сдал свой бизнес конкуренту, дабы его супруга не испытала на себе то, что ей точно не понравится. Марк уже тогда носил прозвище "Лис". Он выкрутился смог обыграть обидчиков и помочь доблестным органам милиции прихватить "братков" с поличным. Его юная супруга отделалась испугом. Но уж очень ей этот испуг не понравился и она решительно ушла от Марка. Он понял, простил, а заодно положил себе, что сперва станет "большим и толстым", до которого уже не докопаешься, а уж потом подумает о семейном очаге.
Российский человек в лихие девяностые учился жить по-новому. Происходило это очень трудно, иногда с кровавыми потерями. Ему надо было сперва осознать, что богатый — необязательно сволочь и обманщик, который "обдирает бедных". Нас приучили к подобным взглядам с советских времён, красочно рисуя "подлых буржуев",
