— Вы собираетесь спать сидя?

Совершенно невинный вопрос, но я уверена, что идея внять голосу разума и вытянуться рядом с Борисом, как полагается, плоха… или хороша. Это с какой стороны посмотреть. Ладно, я всегда доверяла логике больше.

Ну вот, я уже лежу. Надеюсь, теперь он доволен?

Чтобы узнать ответ, смотрю в его сторону. Борис ласкающими движениями поглаживает ткань простыни. На ум почему-то приходит сравнение с довольным котом, выпускающим когти. И, кажется, я совсем не возражаю, чтобы этот «котик» поточил «коготки» о мою «шкурку».

Да, мужчина доволен. Очень.

— Вы собираетесь смотреть на меня всю ночь?

Борис подбирается ближе. Ой! Вообще-то я предполагала, что он отвернётся!

— Нет, — блондин качает головой. Несколько капель воды срываются с кончиков волос, падают на плечи, скользят по груди. Это зрелище отвлекает очень сильно. Настолько сильно, что я не замечаю, как рука, недавно ласкавшая ткань, поднимается и зависает над моей грудью. А когда замечаю…

— Вы что, будете ко мне приставать? — в моём голосе слышится удивление вперемешку с растерянностью. Слишком уж неожиданным стало превращение сдержанного мужчины в настроенного на любовную игру хищника.

— Звучит как-то по-детски, — замечает он всё тем же тихим голосом, при этом его пальцы уже выводят замысловатые узоры на складках ткани, прикрывающих мою грудь.

Эти прикосновения настолько легки, что материя под ними даже не прогибается, но моё дыхание становится глубже. Кожа трётся о гладкую ткань, вызывая отклик во всём теле. Волны приятной дрожи прокатываются от затылка до кончиков пальцев на ногах, отзываются сладкими тянущими ощущениями в напрягшихся сосках и между бёдер, где теперь не только жарко, но и влажно.

Прикрываю глаза. До чего же приятно и стыдно! Борис ведь понимает: вовсе не страх стал причиной дрожи и сбившегося дыхания.

— Я попробую вас соблазнить, — сообщает он мне едва слышным шёпотом.

Ресницы поднимаются сами собой. Я тут же попадаю в плен серых глаз, ставших почти прозрачными. Борис нависает надо мной, и с каждой секундой его лицо становится всё ближе. Я зажмуриваюсь.

Чувствую запах мяты и лёгкой травяной горечи. Губам уже жарко от чужого дыхания, но Борис медлит.

— Всё будет происходить только так, как вы захотите. Всегда.

Эти слова порождают и уверенность, и беспомощность. С одной стороны приятно осознавать, что я могу сказать «нет», и продолжения не будет. С другой стороны, если я скажу «да», то потом не смогу предъявить никаких претензий, но его «всегда»… Оно значит, что он остановится по первому моему требованию в любой момент… в пределах разумного, конечно.

Я запускаю пальцы левой руки в мокрые пряди на затылке мужчины, и прежде чем притянуть его голову ближе, шёпотом поправляю его последнюю фразу:

— … как ты захочешь.

То, что вытворяет Борис, меньше всего напоминает поцелуй. Его язык то оставляет влажные длинные мазки на моих губах, то будто жалит самым кончиком. При этом он ни разу не попытался проникнуть в мой чуть приоткрытый рот.

Его губы тоже принимают активное участие в этом безумстве, когда лёгкие прикосновения сменяются ощутимым захватом и чувствительным посасыванием, от которого появляется дрожь в животе.

Прохладные пряди мужских волос то и дело задевают разгорячённую кожу лица, создавая головокружительный контраст с жарким поцелуем.

По моему предплечью тонким ручейком скользит влага, и я осознаю, насколько сильно сжала пальцы на затылке Бориса. Это немного приводит в чувство. Аккуратно освобождаю мокрые локоны от захвата и одновременно с этим поворачиваю голову вправо.

Последний поцелуй мужчины приходится в щёку. Его это не смущает: языком он прокладывает дорожку до моего уха, спускается немного ниже и прихватывает зубами мочку. Делаю глубокий вдох. Приятно, но мягкий свет из коридора не позволяет в полной мере поддаться очарованию момента.

— Что случилось? — раздаётся горячий шёпот возле уха, а после мочка вновь оказывается в плену. На этот раз в роли захватчика выступают губы.

— Кажется, я забыла, как нужно целоваться, — таким же тихим шёпотом признаюсь я.

Борис замирает на несколько мгновений, а потом обхватывает пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть ему в лицо.

— Выходит, ерунда все эти сравнения с ездой на велосипеде: мол, стоит научиться, потом никогда не забудешь.

— Тогда будем учиться заново, — заявляет мужчина и накрывает мой рот своим.

О! Вот это уже больше похоже на поцелуй, но уверена на сто процентов, раньше ничего подобного мне испытывать не доводилось! Никакая амнезия не заставит забыть такое!

Мелькнув, эта мысль исчезает. Как след на песке её смывает вкус поцелуя, смешавшееся дыхание, ощущения, которые дарят соприкосновения губ и языков.

Кончиками пальцев я исследую плечи Бориса, а он оглаживает раскрытой ладонью мою шею. Но важны не действия, а то насколько гладкая и горячая его кожа, как напряжены его мышцы. Важно то, что моё тело на каждое касание отзывается новой волной дрожи и новым приступом мучительно-приятной боли между бёдер.

Я не помню, когда подняла ноги и развела колени. Осознание совершённого действия происходит лишь после того, как я их свожу, в попытке приглушить чувство ноющей пустоты где-то глубоко в моём теле.

Простыня медленно соскальзывает с груди. Это заставляет всхлипнуть. Сквозь полуприкрытые веки вижу, как Борис стаскивает её ещё ниже. Долго наблюдать за этим зрелищем не получается: мужские губы оставляют мой рот и спускаются ниже, к шее. Я непроизвольно запрокидываю голову, предоставляя больший простор для исследований.

Движение ткани останавливается чуть ниже талии, и Борис отрывается от моей шеи. Я нахожусь в полубессознательном состоянии, поэтому не способна сама сообразить, почему меня лишили таких чудесных ощущений. С большой неохотой открываю глаза и смотрю на Бориса. Он чуть отстранился и перенёс вес тела на правое предплечье. Левая рука покоится возле моего бедра. Она собрана в кулак, сжимающий край простыни.

Лицо его повёрнуто в профиль, скрыто занавесом немного подсохших волос, а жаль. Хочется увидеть, какой у него сейчас взгляд. Несколько секунд спустя, моё желание осуществляется. Он поворачивает голову в мою сторону.

— Ты очень красивая.

Вот так просто и честно. А что тут ещё можно добавить? Разве что прикоснуться.

Именно это он и делает. Оставив в покое ткань, Борис кончиками пальцев выводит сложные узоры на моём животе. Этот «рисунок» медленно переползает на рёбра, поднимается выше, на грудь.

Я вновь закрываю глаза, отдаваясь во власть ощущений: кожа покрывается мурашками, соски собираются в тугие горошины.

Рука Бориса отправляется в обратное путешествие к моему животу, а его губы смыкаются на вершинке левой груди. Медленное кружение языка, жёсткое прикосновение зубов и мягкое нажатие губ — за этими ласками я пропускаю тот момент, когда пальцы мужчины ныряют под ткань. Стоит им дотронуться до мягких волосков внизу, я инстинктивно раздвигаю колени, и широко распахиваю глаза.

— Всё хорошо? — он поднимает голову и заглядывает в мои глаза, не