Миль расположен гораздо южнее Розеля, что не может не сказаться на местном климате. Близость Сарбийского моря так же даёт о себе знать — деревья тут до сих пор одеты в пышные наряды, поражающие богатством жёлто-золотых оттенков.

От слепящих бликов на проплывающие мимо дома больно смотреть, и в тоже время совершенно невозможно оторвать от них взгляд. Архитектура Лоэзи это нечто особенное! Местные жители никогда не гнались за новшествами в тех областях, где можно положиться на традиции. Поэтому Миль, как и остальные города этой провинции, по сей день сохраняет свой первозданный облик.

Город растёт, расширяется, но современные кварталы не отличишь от старинных, разве что черепица новее и блеск облицовочных плит из лоэсского песка, используемого для них испокон веков, немного ярче. А в остальном: те же простые строгие формы, немного вытянутые в высоту пропорции зданий, обилие арочных окон различных размеров. Всё это радует глаз, успокаивает, создаёт иллюзию, будто ты находишься вне времени, и, значит, некуда спешить.

Последнее в моём положении — чистой воды самообман!

— Нас в музее будут встречать? — впервые, с того момента, как мы сели в мобиль, мой помощник проявляет интерес к происходящему.

— К половине второго должен подъехать господин Девро с парочкой своих людей для оказания посильной помощи. Я связалась с ним, пока была в номере гостиницы. Именно этому господину изначально поручили заниматься расследованием. Ещё я успела поговорить с господином Лави, он тоже обещал быть на месте.

— Господин Лави — это директор музея, так?

— Да.

— Госпожа Мерод, а вам известно, почему дело передали в Розель, если среди местных нашёлся подходящий следователь?

Я пожимаю плечами и выдвигаю гипотезу, которая при иных обстоятельствах вполне могла оказаться реальной:

— Возможно, начальство господина Девро решило не рисковать добрым именем Следственного Управления Миля.

— А Главное Управление Розеля, выходит, своим именем не дорожит, — усмехается мужчина, подтверждая тем самым, свою уверенность в грядущем провале.

— Побольше оптимизма, господин Рейн, — свой совет я тоже сопровождаю усмешкой, — это пойдёт на пользу вашей нервной системе. Что касается репутации нашего управления, не относитесь к этому слишком серьёзно. Нам просто нужно хорошо сделать свою работу. Ни больше, ни меньше. Если не справимся мы, кто бы ни взялся за дело после нас, успеха не добьётся.

— Интересный взгляд на ситуацию.

Да, говорить я могу, что угодно! А знать, о чём я на самом деле думаю, кое-кому совсем необязательно.

— Господин Рейн, можно попросить вас об одолжении?

— О каком именно? — господин эксперт не спешит соглашаться, осторожничает. Винить его в этом трудно — сама вела бы себя точно так же.

— Будьте добры, подойдите к этому делу с фантазией. Даже если у вас возникнет совершенно безумная идея — попробуйте!

— Дело совсем дрянь?

А он сообразительный! Вот только подтверждать его догадки я не собираюсь.

— Наверное, бывают и хуже.

Внешность господина Девро отличается от образа в голофоне лишь габаритами. В жизни знакомый наставника всего на полторы головы выше меня. Казалось бы, не такая уж значительная разница, но при его объёмах…

— Госпожа Мерод! Вот мы с вами и встретились! — громогласно радуется Мильский следователь прокуренным басом. — Этот пройдоха Калло мне о вас все уши прожужжал!

Вид у мужчины вполне добродушный, но руку я протягиваю с некоторой опаской, вдруг не рассчитает сил от той самой широты души. И зря!

— Жаловался? — предполагаю самое очевидное.

Хохотнув, будто услышал отличную шутку, весельчак отпускает мои пальцы и отвечает:

— Что вы! — он кивает на моего спутника, стоящего позади: — А это ваш помощник?

— Да. Господин Рейн наш эксперт, — я оборачиваюсь, — блестящие знания и высокий профессионализм, это всё о нём.

Вижу, с каким трудом молодому мужчине, удаётся удержать на лице маску невозмутимости после комплиментов в свой адрес.

— Господин Девро, рад знакомству!

Я незаметно делаю пару шагов влево, облегчая дальнейший приветственный ритуал.

— Значит, прислали нам двух умничек со свежими головами, да… — мужчина окидывает нас пристальным взглядом и выносит свой вердикт, — ну, может, оно и к лучшему! Пойдёмте внутрь, познакомитесь с Алэром Лави.

Пожилой следователь поворачивается к ступеням.

— По повадкам этот господин тот ещё сноб, — делится впечатлениями мужчина, за разговором весьма проворно взбираясь по крутой лестнице парадного крыльца, — но на самом деле, человек он хороший, и руководитель для нашего музея из него замечательный вышел! Он столько всего тут сделал! Если старик Росери пытался сохранить то, что ещё у нас не забрали в коллекции других музеев, то Лави почти все экспонаты вернул обратно.

— Это о многом говорит, — замечаю осторожно и кивком благодарю за открытую передо мной дверь.

— Вы не подумайте, будто я вам своё мнение навязываю, — мужчина машет рукой моему помощнику, чтобы тот тоже проходил, а не разводил церемонии, — но я этого господина давно знаю, он вам с такой прохладцей пообещает помощь, что вы заречётесь к нему подходить. А он-то на самом деле помочь может и, главное, хочет!

— Благодарим вас за информацию, мы обязательно будем иметь её в виду, — я огладываюсь по сторонам. В холле царит полумрак — все окна зашторены, а освещение никто включить не сообразил. Возле лестницы на второй этаж высятся две мужские фигуры в форме.

— А это моя помощь вам! — поясняет господин Девро, заметив направление моего взгляда. — Жан и Отес.

Услышав последнее имя, я непроизвольно повожу плечами.

— Да, прохладно тут, — кивает мужчина, по-своему расценив мой жест. — У охраны сейчас пересмена, но вы, наверное, свой визит как раз к этому времени спланировали, да?

Я киваю.

— Так с кого начнёте? С охраны или с директора?

— Полагаю, господин Лави нас поймёт и подождёт.

Теперь кивает следователь:

— Это точно! Но раз так, то нам не на второй этаж, а вниз. Вон туда пожалуйте!

Мои глаза с трудом различают ступеньки справа от лестницы, полого уходящие вниз. Вздохнув, двигаюсь на взятие следующего рубежа.

— Ну, что вам ещё рассказать… — произносит господин Девро таким тоном, словно не прерывал монолог, — даже рад вашему прибытию! Вот уж меньше всего мне хотелось на старости лет под закат карьеры, так сказать, опростоволоситься. Мы-то уже осмотрелись. Я вам так скажу: волшебство какое-то выходит с этим треклятым камнем! Я на своём веку много чего повидал, да какие дела только не распутывал, но такое… Вечером был камень, а утром его уже нет, и никто ни сном, ни духом!

— Да, странно. Но вы же не станете возражать, если мы сами всё здесь осмотрим!

— Создатель вам в помощь! Ну, и мои орлы туда же! Я так скажу: дело на вас сбрасывать не собираюсь, если чего придумаю — сообщу непременно, ну, и если каких людей найти нужно — тоже обращайтесь сразу же. Клемен говорил: сроки у вас сжатые.

— Сжатые? — переспрашивает господин Рейн, до этого момента молчаливой тенью, следовавший за мной и знакомым наставника.

— Так вы, молодой человек, не в