Мужчина кружился вокруг женщин в каком-то неимоверном танце, мне это напомнило, как танцуют горцы перед девушкой, только тут было чуть по-другому, он вроде как защищал их в танце. Честно, было очень завораживающе.
Когда я перестал играть и танец остановился, стояла гробовая тишина. Первым нарушил тишину «испанец»:
– Славная музыка у тебя, лицедей! Не зря меня позвали в этот трактир, если ты сможешь еще меня удивить, я буду щедр. – И даже речь его мне напомнила испанцев, а перед глазами словно встал образ Бандераса в фильме «Отчаянный».
Фада была довольна, так как многие мужчины кидали на нее восхищенные взгляды. Еще бы, пусть она уже женщина, но своей красоты не утратила, а даже приобрела. Девушка же стояла и смущалась, но было видно, что и ей очень понравилось быть в центре внимания.
Ну, что ж, не стоит расстраивать разумных. The show must go on. Потом было фламенко, вспомнил Томми Эммануэль, играл все, что мог вспомнить из танцевального. Мне предлагали выпить, не отказывался, народ уже вовсю веселился, Трактирщик носился от кухни к людям. Песни лились как грустные, так и веселые. На третьем круге их стали подпевать. Кто-то танцевал, кто-то смотрел.
Закончилось все веселье под утро, когда я уже не мог петь – болело горло, глаза слипались, а руки гудели от игры. И я пошел спать, так как буквально через два часа нам надо быть на борту корабля.
Поспать мне удалось только час. Помятый, не выспавшийся, я заказал экипаж и на нем прибыл в порт. У корабля нас встретил помощник капитана и проводил в нашу каюту, где я с удовольствием упал на нижнюю кровать и вырубился.
Пробуждение у меня было, скажем так, ну совсем не очень. Проснуться от того, что тебя болтает и качает, после пьянки то еще удовольствие. Неудивительно, что я, зажав рот рукой, пулей вылетел на палубу, при этом даже не заметив тех, кто был в коридоре.
Очистив желудок и наложив на себя исцеляющее заклинание, уже буквально через минуту я был бодр и свеж. Жизнь налаживалась до тех пор, пока я не услышал голос…
– Вышвырните этого шута за борт, он не умеет себя вести!
Вот везет так везет. Что этой дамочке надо? Пока я быстро соображал, ко мне направились ранее виденные стражники. Только в этот раз без кольчуг. Ну еще бы, кто ж в море в кольчуге выходит. Зашелестели вынимаемые мечи.
– Ну, раз не хотите по-хорошему, то и черт с вами!
Сякеном фактически нельзя убить, если на нем нет яда и ты не попал в артерию, но им можно отвлечь противника, ранить, нанести увечье и дать себе шанс. Сюрикеном уже можно убить, там проникающая сила больше, но мне убивать их сейчас нельзя, а потому несколько сякенов попадают им в руки. Воины шипят, не очень-то удобно держать меч, когда кисть проткнута.
– Не стоит делать поспешных выводов. – Формирую технику и кидаю в дамочку, ту сносит в сторону и на нее буквально падает водопад воды.
Воины стоят ошарашенные, как и матросы. Но тут из трюма показывается еще парочка с уже оголенными мечами, да и покалеченные тоже готовы взять реванш. Правду говорят, что лучшая защита – это нападение. Водяная удавка захватывает горло самого шустрого, и я по инерции направляю бег защитника в одну из мачт, второго струя воды отправляет к уже вставшей на ноги девице и державшей в руке так называемый фаербол. Бам! Девицу сносит защитником, а я, не удержавшись, еще раз обливаю ее водой.
Уклонение и удар ногой в пах следующему, схватить за руку и толкнуть еще одного к девице, придав ускорение воздушной техникой. Бах. И опять столб воды. Хех, традиции нарушать нельзя.
Раненых сметаю воздушной стеной в ту же сторону, правда туда еще и бочки полетели, ну да ничего. И столб воды вдогонку. Всё, теперь я точно в хорошем настроении. Противник деморализован, воины повержены, а мне еще и аплодируют. Надо бы повернуться и посмотреть, кто?
– Очень похвально! Вы меня удивляете. – Мне хлопал «испанец».
– Шок – это по-нашему, – ответил я, чем вогнал в ступор танцора.
– Что тут происходит? – раздается голос.
– Люди соизволили насладиться морской водой, не покидая корабля. – Я же говорю, шок – это по-нашему, вон как все переваривают фразу.
– Молодой человек, мне кажется, у вас очень сильная привычка бесить люде, – отвечает первый отошедший и по совместительству родственник девушки.
– Не исключено. – И вежливый реверанс в его сторону, как в «Трех мушкетерах».
– Мне бы все же хотелось понять, что здесь произошло?
– Девушка просто не всегда соотносит увиденное с действительным и не понимает грань между увлечением и заработком. В общем, учить ее еще жизни и учить. Я бы выпорол, но дело ваше. Всего доброго. Надеюсь, теперь она поймет, что делать поспешные выводы вредно для здоровья. – И пройдя мимо, я пошел в свою каюту.
Первые два дня я валялся в каюте и предавался безделью. Ну, почти. Провел ревизию того, что у меня есть, почитал пару книжек, что были взяты с собой, но больше всего спал. Отсыпался, пока есть такая возможность. Еду мне Фада приносила в каюту, так что особой нужды покидать каюту у меня не было, за исключением походов в гальюн. Меня не беспокоили, и я тоже никого не трогал и ни к кому не приставал.
А еще через два дня мы попали в штиль. Хех, забавно, но меня никто не просил помочь. И вот тут мне реально было не понятно, почему? Я такой злой, или им не хочется обращаться ко мне? Как говорят, типа впадлу? В итоге мы дрейфовали в море, а заняться было нечем, а я, не придумав ничего интересного, решил позлить одну особу. Где там моя гитара?
И вот я сижу, значит, на носу корабля и, повернувшись в сторону моря, начинаю проигрыш.
Штиль – ветер молчит.Упал белой чайкой на дно.Команда перестает играть в кости и подбирается чуть ближе. А я накидываю на себя щит, во избежание «случайностей».
Штиль – сходим с ума.Жара пахнет черной смолой.Чувствую, как прониклись матросы. Им эта песня очень близка. Жертвоприношения-то еще есть. А мне-то что? На это и расчет, нужно подогревать толпу играть на струнах души, тогда и отклик будет лучше.
С окончанием последних аккордов матросы будто бы
