— Ты хренов мистер неожиданность.

— Ты переводишь темы, Томми.

— У меня нет её фото, я не искал её в сетях, и у меня нет её номера, — соврал я, хотя на счёт первого всё же говорил правду.

— Хрен с тобой, надеюсь, у тебя нет слепоты и нормальный вкус.

— Тебе вообще, какое дело до того, какая она и как выглядит?

— Ты же мой брат, я не готов отдавать тебя кракозябре.

— У тебя точно плоскость мышления, потому что за внешность никто не любит. Она изменчива, Картер.

— То есть ты сейчас меня готовишь к страшной?

— Даю советы на будущее.

— Моя жена будет конфеткой.

— Боже, он всё-таки одумается и женится, — театрально воскликнул я.

— Я никогда не отрицал, что не женюсь, и не собирался таскать девочек в комнату вечно. Но это случится очень нескоро. Из нас двоих, ты первый станешь многодетным отцом с ипотекой на шее. Я наслаждаюсь своей свободой. Зачем вообще раньше двадцати пяти ставить на себе клеймо и крест?

— Пусть тебя бьют сильней, потому что, кажется, это помогает твоим мозгам встать на положенное место.

Смеясь, Джаред пихнул меня в плечо. Я не знаю, что с ним делают, но это слишком странно. Но кто бы это ни был, пусть продолжает. Я всегда думал, что Джаред всю жизнь будет перескакивать с одной на другую, и он показывал это действиями, сейчас же я слышу, что он когда-нибудь женится, а это довольно страшно, потому что это нахрен Джаред, мало ли что у него на уме. Сегодня он один, а завтра уже другой.

— И на твоём месте я бы не зарекался, твоя жена может сейчас расхаживать по Бостону с другим, — улыбнулся я.

— Моей жене сейчас лучше бы сидеть дома и смотреть мультики по Диснею.

— Ты решил совратить пятилетку? Расстрою тебя: когда ей стукнет восемнадцать, тебе будет почти тридцать. До неё ты будешь тем, кому нужно уступать место в автобусе и помогать нести пакеты.

— Шутишь, милый Томми. Шути, шути, потому что ты уже заклепал себя, и скоро у тебя появится парочка вонючек.

Закатив глаза, я всё же улыбнулся.

— И снова не зарекайся.

— Я умею предохраняться.

— И? Они не дают стопроцентной защиты.

— Так я уже обезопасил себя. И я не дам залететь от меня какой-то девочке с тусовки.

— Ну-ну.

Джаред вновь пихнул меня в плечо, когда я остановил машину у дома. И пока я глушил двигатель, мой идиот-брат, вылетел из салона, с криками я первый, после чего его силуэт скрылся за дверью, а на кухне тут же вспыхнул свет. Ладно, идиот, хотя бы весёлый.

— Условия про первого с начала или конца не было, так что я бы на твоём месте задумался, — засмеялся я, зайдя на порог кухни.

— Это элементарно, — усмехнулся Джаред, — признай проигрыш, и я так уж и быть не буду стебать тебя каждую минуту.

— Картер, ты нихрена не можешь.

— Мальчики, вы можете не спорить хотя бы при ужине? — улыбнулась мама, войдя на кухню в домашнем халате и тапочках.

— Джаред просто любит всё переоценивать. Особенно себя, — засмеялся я, подхватив тарелку и заняв место за столом.

— Я оцениваю себя вполне разумно, — усмехнулся Джаред, наворачивая вилку за вилкой, — это охренеть как вкусно.

— Спасибо, — улыбнулась мама, — спокойной ночи.

— Спокойной ночи, ма, — кивнул я, — спасибо.

— Ешьте на здоровье, — вновь улыбнулась она, зашагав по лестнице.

Джаред покачивал головой и постукивал ногой, продолжая пережёвывать ужин. И я был рад этому молчанию.

После того, как полотенце повисло на бёдрах, а табачный дым и пот чужих тел смылись с моего, я пробрёл в комнату, где застал спину Джареда. Хочется верить, что этот придурок не копался в моих вещах, но надежды с треском рухнули, потому что он повернулся ко мне с той самой запиской от Алекс в руках.

— И какого хрена ты роешься в моих вещах? — пытался создать непринуждённый и спокойный вид я, прошагав к комоду.

— Что за дерьмо? — вскинул бровь Джаред, наблюдая за мной, — ты накосячил перед ней что ли?

— Перед кем?

— Не прикидывайся дауном. Это ты ей написал. И что за, нахрен, розовый листочек? Где этот сраный бабский ежедневник, я сожгу тебя вместе с ним.

— Может потому что это не моё?

— И какого хрена он тогда делает в твоём ящике?

— Что ты вообще искал в моих вещах? — недовольно фыркнул я.

— Зарядку, — тут же выдал Джаред. Я не заметил попытку солгать, а, следовательно, он говорит правду.

— Второй ящик снизу, и свали скорей к себе.

— К себе в Бостон или в комнату?

— Желательно на другую планету.

Джаред сощурил глаза, окидывая меня взглядом, когда я натянул боксеры и упал на кровать.

— Вали, Картер, — закатив глаза, я выключил свет, погрузив комнату в темноту.

— Погоди, так это она накосячила, — уголки губ Джареда медленно поползли вверх. Его улыбку не скроет даже темнота, — по шкале от слишком дерьмово до просто дерьмово насколько ты оцениваешь?

— Что за тупая шкала?

— Она была с тобой и ещё с кем-то или она просто накосячила?

— Просто накосячила, — вздохнул я.

— Тогда это херня, — бросил Джаред, — а зная тебя, ты строишь обиженку.

— Картер, ради Бога, свали.

— Если она хороша, а ты строишь идиота, то ты и есть кусок идиота, — усмехнулся он, положив листок на тумбочку, после чего закрыл за своей спиной дверь.

Терзая себя словами Джареда полночи, я ворочался в кровати, круча листок в руках. Что, если он прав, и я действительно кусок идиота, который раздувает из мухи слона?

Найдя профиль Алекс, я посмотрел последнее добавленное фото из швейной мастерской, где на фото была она и Лизи, подписанное: «Да, этот цвет мне совсем не нравится, но я всё равно не сниму платье». Следующие комментарии гласили о том, что её руки растут из нужного места и платье действительно клёвое. Я оказался прав, если она не поёт и не превосходная спортсменка, то она занимается шитьём. Я не знаю, сколько в этой девушке ещё сторон, и не узнаю, если дальше буду строить из себя кусок идиота.