— Даже не знаю… — задумчиво произносит молодая женщина. Но я уже вижу, что она уже колеблется.
— Ну вы же наверняка заняты, а воды ни капли нет, — продолжаю я убеждать Лилю.
Наконец, она сдается.
— Колодец в конце села, — неуверенно говорит она. — Как выйдешь из дома, налево.
Хватаю ведро и выбегаю на улицу. В дверях оборачиваюсь. Молодая женщина стоит, закрыв ладонью лицо. Наверно, снова плачет. Выхожу во двор и, чтобы не смущать Лилю, закрываю за собой дверь.
Когда рядом нет немцев, кажется, что и войны никакой нет. Стоило мне только спуститься со ступенек, как в лицо повеяло теплым ветерком, а босые ноги тут же вымокли от росы. Сейчас мне и вовсе кажется, что я на даче у Феликса.
Иду по улице. Дорогу к краю села я помню плохо, поэтому во все глаза смотрю по сторонам. Да, кажется, мы сворачивали здесь, когда шли с Тихоном на реку.
Поворачиваю налево и сразу же вижу чуть впереди колодец. Подхожу к нему вплотную, и только сейчас понимаю, что не знаю, что делать. В фильмах обычно крутят какой-то рычаг, чтобы поднять или опустить привязанное на веревке к этому рычагу ведро. Но этот сломанный рычаг валяется на земле рядом с колодцем. Около него стоит ведро, привязанное за веревку одним концом к этому барабану.
Ставлю свое собственное на землю и берусь за другое. Недолго думая, скидываю его в колодец. Через несколько секунд до меня долетает грохот и всплеск воды. Заглядываю в колодец и ничего, кроме темноты, не вижу.
Молодец, Вика. Утопила ведро. Как теперь воду достать?
— Помочь? — раздается прямо у меня за спиной. Вздрагиваю и оборачиваюсь на голос.
Передо мной стоит Генка. Улыбается мне своими маленькими мышиными зубками и хитро прищуривается. Отступаю от него на шаг.
Рыжий хмыкает и снова подступает ко мне. Вздрагиваю и резко отвечаю:
— Нет, спасибо. В твоей помощи я не нуждаюсь.
Кажется, я его обидела. Генка нахмурился.
— Ишь ты, — холодно говорит он, поджимая губы. — Кичишься…
Беру свое пустое ведро. Разворачиваюсь, чтобы вернуться домой. Я уже поняла, что воду мне все равно не добыть. Теперь единственное мое желание — как можно скорее покинуть общество этой рыжей гусеницы.
— Мы с тобой не договорили, — раздается мне вслед. Не останавливаясь, продолжаю идти дальше.
Внезапно кто-то хватает меня за воротник кофточки и тянет назад. От неожиданности теряю равновесие и падаю, больно ударяясь спиной о дерево.
— Смелая? — шипит мне в лицо Генка. — Или ума много?
Поднимаю на него глаза и с ненавистью смотрю в это гадкое лицо.
— Ничего, одна тоже была очень умная. Да внук глупым вырос, — продолжает парень. — Вот теперь по его вине будут страдать все…
Не понимаю, о чем он говорит. Стою, прижатая к колодцу, и лихорадочно соображаю, как мне вырваться.
— А ты очень даже ничего, — вдруг хмыкает он, растягивая свои тонкие губы в ехидную усмешку. — Я бы даже сказал, симпатичная…
Смотрю на него с ненавистью. Он похож на рыжую мерзкую гусеницу. Неожиданно я выпрямляюсь и плюю ему в лицо.
— Ах ты, — взвинчивается парень. — Тварь!
Замахивается и дает мне хлесткую пощечину. Снова теряю равновесие и падаю на землю. Хватаюсь за щеку. Вся левая часть лица горит, словно обожженная на солнце. В левом ухе стоит звон.
Внезапно рыжий падает рядом со мной. В испуге вскакиваю, решив, что он кинулся меня душить. Поднимаю лицо и вижу перед собой Тихона. Он стоит, сжав кулаки, и смотрит сверху вниз на Генку.
— Тихон, — удивленно спрашиваю я. — Ты что тут делаешь?
Самый умный вопрос. В этом вся я. Надо было сначала поблагодарить. Ведь в душе я отлично понимаю, что, не подоспей он вовремя, из меня могли бы запросто сделать котлету.
Тихон фыркает и хмуро отвечает:
— Спасаю глупых девочек от злых мальчиков.
Затем наклоняется к Генке и в самое ухо почти ласково говорит:
— А женщин бить нельзя. Когда же вы с отцом это поймете?
Генка поднимается на ноги и без предупреждения бьет Тихона кулаком в лицо. Тихон не успевает вовремя среагировать и падает на землю, хватаясь за рыжего и увлекая его за собой.
В растерянности смотрю на дерущихся и не могу сообразить, что мне делать. Единственное, что приходит мне в голову — вылить на них ведро воды. Но вода в колодце. Хватаюсь за веревку и с энтузиазмом утопающего начинаю тянуть ее на себя. После нескольких неудачных попыток мне удается вытянуть ведро.
Разворачиваюсь и выплескиваю на мальчишек ледяную воду. Как по заказу, они сразу прекращают махать кулаками и недоуменно смотрят в мою сторону.
Тихон оказался умнее. Он поднимается на ноги и направляется ко мне. Выхватывает у меня ведро, бросает его на землю. Крепко сжимает мою ладонь и тащит меня подальше от колодца.
Поднимаю на него глаза и понимаю, что он очень злится. С его волос струями стекает вода и рубашка мокрая насквозь. Из носа сочится кровь.
— Тиша, — робко обращаюсь я к мальчишке. — Прости меня…
Сама не знаю, за что я извиняюсь. Ну да ладно. Хуже не будет. Тихон оборачивается на меня и хмуро спрашивает:
— Сильно больно?
Сначала не понимаю, что он имеет в виду. Наконец до меня доходит, что он спрашивает про щеку. Прижимаю к ней ладонь. Кажется, она опухла. И кожа неестественно горячая.
— Потерпи, — бросает мне Тихон. — Придем домой, тетка раствор наведет из подорожника.
Поднимаемся по ступеням и входим в избу. Открываю комнатную дверь и тут же натыкаюсь на удивленный взгляд Лили. Должно быть, она не может понять, что случилось, но уже строит в своем сознании самые страшные ужасы, что с нами могли произойти.
— Что случилось? — ахает она, вставая с кровати и подходя к нам.
— За водой ходили, — хмуро отвечает Тихон. Мальчишка подходит к столу, берет полотенце. Пытается им высушить волосы.
— А где вода? — с довольно глупым видом спрашивает Лиля, беря мое лицо в ладони и разглядывая щеку.
— В колодце, — фыркает Тихон.
Лиля кидает в его сторону растерянный взгляд и поворачивается ко мне, требуя объяснений.
— Да на меня этот псих напал, — возмущенно кручу я пальцем у виска. — Даже не знаю, чего ему от меня было надо…
— Тихон, — шокировано произносит молодая женщина, глядя на племянника. — Ты что же это творишь опять?
— Да не этот, — поясняю я. Тут же понимаю, что сказала глупость. — А тот рыжий. Генка…
Лиля вконец растерялась.
— Да там, у колодца, этот ненормальный, — принимаюсь
