И мать. Она как будто почувствовала, что он не вернется. И ушла вместе с ним.

Зажмуриваю глаза и трясу головой, но отец так и продолжает стоять передо мной. Он стоит и смотрит прямо мне в глаза, а его губы неслышно произносят: «За старшего».

Вбегаю в лес и падаю на траву. Вытягиваю руки перед собой и остаюсь лежать в таком положении. Сейчас, в эту минуту, единственное мое желание — остаться здесь и никогда не возвращаться домой. Все равно он уже другой. Чужой и холодный.

Да уже ничего и не может быть по-прежнему.

В голове гулкая пустота. Не осталось ни чувств, ни мыслей. Но я знаю точно одно: теперь у меня нет права уйти.»

========== Глава 10 ==========

Мы сидим за столом и пьем ромашковый чай. Я сижу на своем любимом месте у окна и вдыхаю аромат сирени, что растет прямо рядом с домом. После той грозы куст распустился еще больше. А ветки такие большие, пышные.

Закрываю глаза и представляю, что я сейчас сижу на крыше в куртке Феликса. Она как раз тогда и пахла бензином и сиренью. Картина, нарисованная моим воображением, показалась мне такой реальной, что я тут же быстро поморгала и для верности помотала головой из стороны в сторону, чтобы стряхнуть наваждение.

За столом помимо меня сидят Тихон и Вера. Лиля куда-то ушла. Мы молча жуем хлеб. Я разговаривать не хочу. А Тихон, видимо, на меня обиделся.

Внезапно открывается дверь, и на пороге появляется очень бледная Лиля. Она подходит к нам и садится за стол.

— Верочка, — просит она племянницу. — Бери хлеб и пойди к Любе.

Девочка берет со стола кусочек хлеба и послушно уходит к сестре.

— Что случилось? — встревожено спрашивает Тихон, глядя на тетю.

— Случилось, — кивает та головой и откидывается назад, прижимаясь к стене.

Мальчишка внимательно следит за изменениями на лице тети. Та бледнеет еще больше и растерянно произносит:

— Уж и не знаю, как сказать… Я сейчас пошла к бабе Нюте. Ткань хотела за молоко отдать. Знаю ведь, что у нее нет…

Лиля замолкает. Я тоже начинаю тревожиться. Неужели действительно мои страхи оправдались?.. А вдруг во всем обвинят меня? Хотя, по сути, я, хоть косвенно, но виновата. Чувствую, как мои зубы начинают мелко постукивать друг о друга от волнения. А Лиля все молчит, будто бы подбирая слова. Смотрю ей прямо в лицо и спрашиваю:

— Ну?..

Молодая женщина переводит на меня взгляд.

— Дверь открыта. Захожу. А она на пороге лежит…

До меня очень плохо доходит. С непониманием смотрю на Лилю. Она сидит растерянная. Глаза красные, и коса выбилась из-под платка.

— Так тот выстрел ночью, — вдруг подает голос Тихон. — Значит, это ее фашисты… Да за что же?

Осознание произошедшего, кажется, на какое-то время совсем выводит меня из состояния мыслить. Тихо ахаю и зажимаю рот рукой. Никак не могу поверить в то, что эти проклятые немцы расстреляли немощную старуху.

Память услужливо подкидывает мое вчерашнее приключение. А, может, это и правда я виновата в том, что ее убили? Теперь я уже не сомневаюсь в том, что тот мужчина, встреченный мною в ее доме, и тот, что ночью сопровождал убийцу — один и тот же человек.

— Что-то важное искали, — с потерянным видом поясняет Лиля. — Что-то важное… Твари эти все в доме перерыли. Там все вверх тормашками было! Неужели и правда нашли что-то?..

— Да ничего они там не могли найти. Им только повод для убийства дай, — мрачно говорит Тихон, опуская голову на руки.

Лиля кусает нижнюю губу и со страхом глядит на племянника.

Вспоминаю подслушанный мной вчерашний разговор. Тогда Лиля говорила, что наши партизаны возвращаются в Листеневку. Возвращаются, потому что думают, что здесь безопасно. Только они не знают, что село оккупировано немцами.

Кидаю быстрый взгляд на Тихона. Мне надо все ему рассказать. Фашистов много. Они сытые и крепкие. Полные сил и вдобавок очень злые. А наши партизаны наверняка оголодавшие и раненые. Что с ними сделают? Возьмут в плен? Расстреляют?

Есть уже совсем не хочется. Отставляю в сторону кружку и вылезаю из-за стола. Всего лишь на секунду встречаюсь взглядом с Тихоном. Он еле заметно кивает мне головой в сторону двери. Выхожу вслед за ним.

— Ну, а теперь скажи мне, — тихо, но внятно говорит мальчишка, лишь стоит только нам войти ко мне в комнатку. — Где ты была ночью? Только не ври мне.

— Просто услышала шум и захотела посмотреть…

— Как у тебя все просто! — вскипает вдруг мальчишка. — Захотела она!.. Надо, прежде чем что-то захотеть, тысячу раз подумать, стоит ли!..

Тихон садится на кровать и опускает голову на свои руки.

Замолкаю и гляжу на него, не зная, как рассказать ему обо всем.

— Ты знаешь, — шепчу я, присаживаясь рядом с ним. — Я вчера слышала разговор твоей тетки и этой старушки…

Тихон презрительно фыркает, перебивая меня.

— Я случайно, — начинаю оправдываться, но тут же спохватываюсь и холодно продолжаю: — Это не важно. Важно то, что тетка твоя тебе врет. Потому что она не хочет, чтобы ты ушел к партизанам.

— А почему я к ним должен уйти? — снова перебивает меня мальчишка, удивленно глядя на меня. — Их уже нет в наших лесах. Я даже не знаю, где они сейчас.

— Вот в том-то и дело, что они возвращаются! Не знаю зачем, но кто-то сказал, что партизаны в Листеневку идут.

— Чушь какая-то, — смеется Тихон. — Что им тут делать?

Мне становится обидно.

— Значит, ты мне не веришь?

— Нет, конечно. Ты наверняка что-нибудь не так поняла.

Мальчишка встает и уходит. А я остаюсь сидеть на кровати. Обиженная и злая.

Ну да, конечно. Он мне не поверил. Я же только глупости говорю. Если честно, я и сама не понимаю, кто и куда должен вернуться. Но нутром чувствую — вокруг происходит нечто очень серьезное.

Выхожу в сени и сталкиваюсь там с Лилей. Молодая женщина что-то ищет глазами.

— Вода закончилась, — устало говорит она мне.

Понимаю, что она ищет ведро. Замечаю его в углу у двери.

— Воды принести надо? — живо интересуюсь я. — Давайте я принесу! А вы отдохните пока. Только скажите сначала, где мне ее взять?

Лиля в растерянности теребит пальцами край своей юбки.

— Не пущу я тебя, — вдруг говорит она твердо и тянет ведро на себя. — Тихон натаскает, когда вернется. И где он вечно пропадает?..

— Вы думаете, что я не справлюсь? — обиженно спрашиваю я у Лили. Одна мысль о том, что мне придется