Сложная ситуация заставила инженера лихорадочно думать: где выход? И он пришел к необычному решению.
Конструктор предложил командованию, чтобы линейные танки не шли за тральщиками по пробитым ими колеям. Линейные танки и самоходно-артиллерийские установки должны идти параллельно тральщикам, прямо по минному полю.
Если тральщики попадут на свежеустановленные мины и они начнут рваться, в этом случае линейные танки должны свернуть на колеи, пробитые тральщиками.
Сначала командование с недоумением выслушало заявление полковника: что, мол, за вздор он говорит. Но Мугалев настаивал на своем.
— Что может произойти, если первыми по мерзлому грунту пройдут тральщики? Подорвутся не они, а линейные танки, идущие вслед, — объяснял конструктор.
Командующий отдал нужные приказы.
О начале наступательной операции с зависленского плацдарма возвестила артиллерийская канонада. Над полем боя стоял густой туман. Из-за неблагоприятных метеорологических условий авиация бездействовала. Плохая видимость чрезвычайно снизила эффективность огня артиллерии. В этих условиях подавление и уничтожение огневых точек возлагалось на артиллерию прямой наводки и полковых минометчиков. После такой основательной огневой подготовки утром 14 января 1945 года началось наступление войск 5-й ударной армии. Приданные армии тральщики на максимально возможных скоростях пошли на прорыв. Параллельно тральщикам шли линейные танки, с ходу ведя огонь по траншеям врага и его артиллерийским огневым позициям. Полосы своих и вражеских минных заграждений прошли без потерь, успешно развивая наступление на запад. Правильность предложения конструктора подтвердилась.
В первый день наступления войска армии продвинулись на 12 километров, форсировали реку Пилица и, взломав в этот день вторую полосу обороны противника по южному берегу реки Пилица, обеспечивали ввод в прорыв 2-й гвардейской танковой армии генерала С. И. Богданова.
В результате стремительного наступления войска 5-й ударной армии на третий день вышли на оперативный простор и, громя введенные в бой резервные части противника, прорвали его долговременные укрепления. Перед ними был Одер — мощный рубеж обороны врага.
Вечерело. Множество ракет, зеленых, желтых, розовых, висело над этой «рекой немецкой судьбы». По студеной воде плыли битый лед, обломки досок. Предстояла переправа на противоположный берег.
Как это было на Днепре, на многих других водных преградах, форсирование Одера тоже было сопряжено с риском, потерями. Но великое нетерпение, которое удесятеряет силы, владело сейчас сердцами наступающих воинов. И они стремительно ринулись в реку.
Генерал вермахта Фридрих Меллентин в своих мемуарах напишет потом по поводу победы советских войск в Висло-Одерской операции:
«…Русское наступление развивалось с невиданной силой и стремительностью. Было ясно, что их Верховное Главнокомандование полностью овладело техникой организации наступления огромных механизированных армий…
Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала подобного со времени гибели Римской империи»[12].
Спустя некоторое время, уже в Берлине, генерал Берзарин вызвал Мугалева. Поздоровавшись, он сказал:
— Мы не забыли двух моментов знакомства с вами. Это опытное учение и ваше пожелание, чтобы линейные танки двигались при прорыве строго по колеям тральщиков. Затем ваш взволнованный доклад Военному совету с категорическим требованием запретить линейным танкам двигаться на минных полях по колеям впереди идущих тральщиков. Такая противоречивость создала сложную ситуацию. Ставился под угрозу успех наступательной операции. Мы не сразу поняли смысл вашего предложения, поэтому, естественно, вначале отнеслись к нему с известным недоверием. Но вы сумели убедить, и действительно танки без потерь прошли по минным полям и в хорошем темпе развили наступление в глубину обороны. За эту операцию Военный совет принял решение наградить вас орденом боевого Красного Знамени.
На одерском плацдарме, на разных участках, в составе передовых частей наступающих войск реку форсировали тральные полки: 166-й, 92-й и 119-й.
Здесь отличились танки-тральщики 92-го полка под командованием подполковника А. Ф. Суздалова.
Проделав три сплошных прохода в полосах минных заграждений, подорвав до 160 противотанковых мин в глубине обороны, танки отсоединили тралы и, действуя как линейные, в составе штурмовых групп ворвались в город Кюстрин.
Благодаря элементу внезапности и стремительности наступающих подразделений танков, пехоты и саперов противник был смят, и штурмовые группы прорвались к центру Кюстрина. Вслед за ними продвинулись и основные силы армии.
166-й полк продолжал действовать в составе 4-го и 28-го гвардейских стрелковых корпусов 8-й гвардейской армии В. И. Чуйкова.
Обе армии, В. И. Чуйкова и Н. Э. Берзарина, были нацелены на Берлин. Каждой из армий придали по полку минных тральщиков.
Накануне операции Мугалев посмотрел на карту: черным, зловещим пауком расползалась германская столица на ней. Впереди ожидало немало кровопролитных боев, но победа была уже не за горами. Какой же солдат не мечтал встретить этот день в Берлине!
— Итак, идем на Берлин! — сказал он Лукину.
Подразделения 166-го полка участвовали в боях в районе Зееловских высот, где оборона противника была, как говорили сами гитлеровцы, непробиваемой. Здесь противник сосредоточил большое количество танков и самоходок.
Командир полка Лукин, оставшись на передвижном КП, управлял боем.
— Бить по бортам, двигателю, корме! — приказывал он в микрофон.
Когда один танк-тральщик загорелся от снаряда противника, подъехал Мугалев. Полковник поразился, каким чудом раньше его здесь оказалась санитарка Лида, уже перевязывавшая раненых танкистов.
Радистка Надя Брызжахина, находясь на КП полка, при жесточайшем авиационном налете сделала все, чтобы связь с тральными подразделениями не прерывалась. Машина, на которой была смонтирована радиостанция, также загорелась. У Нади начала тлеть гимнастерка, были опалены волосы, но она до последней минуты принимала донесения передовых танков, ведущих бой в глубине обороны противника. И уже в бессознательном состоянии кто-то вытащил девушку из объятой пламенем машины.
На подступах к Берлину в 30-километровой зоне, простиравшейся от кюстринского плацдарма на запад, противник создал шесть основных оборонительных рубежей, прикрыв их минными полями. Тральщики, пройдя первый рубеж, сняли тралы и, погрузив их на автомашины, двигались по-походному, но по достижении следующего рубежа вновь переводили тралы в боевое положение. На протяжении всего пути тральщики четыре раза переходили с походного в боевое положение. Они настолько овладели мастерством перевода секций тралов, что делали это быстро, не задерживая темп наступления.
Форсируя минные поля, тральщики устроили 21 проход, подорвав многие сотни противотанковых и противопехотных мин.
При прорыве обороны противника на подступах к Берлину генерал Берзарин утвердил следующее построение боевого порядка наступающих подразделений: впереди идут тральщики, сзади их саперы и стрелковые подразделения, за ними — тяжелые танки и за последними — самоходные орудия.
Так в заключительных боях за Берлин с передовыми частями 8-й гвардейской армии генерал-полковника В. И. Чуйкова и 5-й ударной армии генерал-полковника Н. Э. Берзарина шли танки-тральщики. Они в немалой степени способствовали успешному прорыву обороны противника с многочисленными минными заграждениями. В приказе от 2 мая 1945 года в
