Вскоре состоялась встреча Мугалева с членом Государственного Комитета Обороны маршалом К. Е. Ворошиловым в Кремле[9]. Климент Ефремович выслушал военинженера и одобрительно отнесся к его предложению о создании нового формирования — танковых наземных противоминных тральщиков. Тут же, подняв телефонную трубку, он попросил соединить его с генералом А. И. Антоновым. Маршал порекомендовал заместителю начальника Генерального штаба А. И. Антонову вызвать конструктора Мугалева, заслушать его предложение и принять решение.
Этот период был до предела напряженным для Генерального штаба. На орловско-курском и белгородско-харьковском направлениях ожидался переход противника в наступление. Но точная дата не была ясна. Вся наша оборона была готова к отражению ожидаемого удара. Войска, развернувшиеся к контрнаступлению, ждали начала решающих событий со дня на день.
И все же в один из таких до предела напряженных дней, а именно 5 июня в 4 часа утра, группа руководящих работников Генерального штаба заслушала краткое сообщение Мугалева об опыте боевого применения тральщиков на различных фронтах и его предложение о перспективе их применения в предстоящих наступательных операциях.
Затем состоялось короткое совещание, после чего генерал А. И. Антонов объявил проект решения Ставки Верховного Главнокомандования:
1. Сформировать на базе одного из существующих линейных танковых полков опытный полк наземных противоминных тральщиков.
2. Полку тральщиков присвоить наименование — Отдельный инженерно-танковый полк.
3. Привлечь к формированию и тактическому обучению личного состава полка подполковника П. М. Мугалева.
В этот же день в 16 часов на очередном докладе в Ставке Верховный главнокомандующий утвердил проект. И уже поздно вечером в генштабе А. И. Антонов поставил об этом в известность конструктора.
— Товарищ Мугалев, доложите об этом генерал-полковнику Федоренко, — сказал А. И. Антонов.
Но тот стоял нерешительный, скованный.
— Вы хотите что-то сказать? — спросил А. И. Антонов.
— Да, товарищ генерал.
— Прошу.
— Я был у генерал-полковника Федоренко несколько дней назад со своим предложением, но получил отказ. И теперь идти к нему с решением, принятым сейчас…
Сдержанное, несколько суровое лицо Антонова тронула мягкая улыбка.
— Хорошо, он сам вас вызовет, — сказал Алексей Иннокентьевич[10].
Конструктор не мог сдержать своей радости: наконец-то осуществлялась его мечта! Впервые в истории военного искусства в нашей армии появился новый вид войскового формирования — полк наземных противоминных тральщиков. Отныне наступательные операции с прорывом оборонительных рубежей противника будут более скоротечными, а неизбежные в прошлом потери в боевой технике и людях на минных полях — минимальными.
В тот же день Мугалева вызвал генерал-полковник Я. Н. Федоренко.
Вместе с командующим в кабинете находился и член Военного совета бронетанковых и механизированных войск генерал-полковник Николай Иванович Бирюков.
— Ну, обошел меня, конструктор, перехитрил, выходит, — сказал Федоренко.
Мугалев еще раз с чувством большого удовлетворения выслушал из уст генерала о принятом Ставкой решении. Он тут же попросил назначить его заместителем командира опытного полка тральщиков. Посоветовавшись с Бирюковым, командующий дал согласие.
Я. Н. Федоренко приказал Мугалеву разработать с Главным управлением формирования и боевой подготовки бронетанковых и механизированных войск схему полка минных тральщиков, программу его обучения и выехать к месту формирования в Тульской области.
Начальник этого управления генерал-лейтенант Н. В. Фекленко принял конструктора и силами своих офицеров помог ему в предельно короткий срок отработать штатную документацию нового полка. Через три дня штат полка был готов и утвержден командованием.
Павел Михайлович выехал в Тулу. Здесь в июле 1943 года был сформирован опытный полк — первый из восьми славной когорты полков наземных тральщиков Красной Армии периода Великой Отечественной войны. Ему было дано наименование — 166-й отдельный инженерно-танковый полк.
☆
ПОЛК СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ
166-й отдельный инженерно-танковый полк определили в состав резерва Ставки Верховного Главнокомандования.
Запрятанный в чаще лесов полк к июлю 1943 года закончил формирование и прошел полный объем нового вида боевой подготовки.
Экипажи танков-тральщиков — почти все молодые люди, но уже побывавшие в боях. Командир полка подполковник Николай Михайлович Лукин, широколицый, несколько грузноватый, среднего роста танкист, прибыл в расположение нового подразделения одним из первых и со дня на день ждал приезда своего заместителя по спецтехнике. А пока бойцы расчищали занимаемую территорию и приводили в готовность учебный полигон.
Лукин чаще всего находился на полигоне. В разгар этих работ прибежал из штаба солдат:
— Товарищ подполковник, разрешите обратиться?
Лукин кивнул головой, и солдат доложил, что в штаб прибыли новые офицеры. Николай Михайлович подумал, что это, должно быть, и есть специалисты по тралам. Почти все остальные командиры были уже на месте.
Штаб полка размещался в одноэтажном домике возле столовой. Лукин размашисто, быстро пошел туда. Шагнув через порог, он увидел двух офицеров. Один, плотный, низкорослый, был Мугалев, второй повыше, худощавый, с дотлевающей в руке гильзой папиросы, старший инструктор по тралам инженер-майор М. Ф. Кондратенко. Они поднялись навстречу командиру, представились. На следующий день все трое уже согласованно работали.
Предупредительный и спокойный Мугалев с первых же занятий завоевал уважение бойцов. Его уверенность в надежности новой боевой техники передалась и им.
К этому времени Мугалев, обобщив фронтовой опыт применения тральщиков, составил инструкцию по их боевому использованию, написал сценарий и участвовал в создании учебного фильма о боевых действиях тральщиков. Бойцам показали этот фильм. Увиденное окончательно убедило их, что тральщики надежны в бою, действуют безотказно даже в самых для них неблагоприятных условиях.
Состав трального танкового экипажа такой же, какой у обычного, линейного: командир танка, механик-водитель, стрелок-радист, заряжающий.
Бойцы учились упорно, вникая во все детали, ибо каждый понимал, что нагрузка у танкиста-тральщика двойная. В бою он должен действовать и оружием, как танкист, и тралом, как тральщик. Поэтому объем его технических и тактических знаний был также удвоенным. Бойцам внушалась необходимость стремительных действий при атаке переднего края обороны противника, ведения интенсивного пушечного огня по видимым и предполагаемым целям в момент атаки.
Учения по тралению переднего края противника и в глубине его обороны проводились часто не на учебных, а на боевых минах. Мугалев объяснял, что прорыв обороны гитлеровцев следует осуществлять на участках с наибольшим минированием, а стало быть, с наименьшим насыщением противотанковой артиллерией. А чтобы максимально избежать излишних потерь, нужна стремительность движения на минных полях и вывод линейных танков в глубину обороны противника, где уже нет этих минных полей.
Командир 166-го отдельного инженерно-танкового полка гвардии подполковник Н. М. Лукин (июль 1943 г.).
Командование полка добивалось, чтобы бойцы четко разбирались в существе непрерывного взаимодействия танков-тральщиков с подразделениями линейных танков, с артиллерией и пехотой. Ведь каждая машина в бою при прорыве оборонительных рубежей противника была ведущей для группы линейных танков, самоходных артиллерийских установок и подразделений пехоты, преодолевающих полосы минных заграждений. От успешных действий тральщика, идущего в голове, зависели жизнь и боевой успех атакующих подразделений. Вот почему экипажи тральщиков должны были отлично знать свой маневр и в
