А в это время в далёком две тысячи сто шестьдесят седьмом году близ города Солнечногорска шел самый настоящий бой. Несколько сот человек сошлись в кровавой бойне. С одной стороны повстанцы в разношерстной одежде, но с самым современным оружием шли не жалея себя в полный рост на гудящие сгустки плазмы, изрыгающиеся из полицейских плазмомётов, другой стороны.

В центре этой самой другой стороны лежали четыре, неимоверно истощенных человека. Трое мужчин и женщина. Один еще подавал признаки жизни, из последних сил поддерживая тусклый щит-купол. Трое, по видимому, были без сознания. Потому как один из них, самый старший по виду, время от времени протягивал руку то к одному, то к другому и что-то говорил.

Люди гибли и с той и другой стороны. Но со стороны полиции потерь было больше. Всё же маломощное полицейское оружие было малоэффективно для таких боевых действий. Сгусток плазмы больше обжигал, чем убивал. Всё-таки, это оружие считалось не летальным и предназначалось только для полицейского, а не войскового спецназа. А вот повстанцы все как один были вооружены кинематическими винтовками последнего поколения. Стальная пуля, летящая с огромной скоростью, прошивала насквозь любые бронежилеты. Вот они-то как раз и предназначались для военных. Тем более, эти винтовки, не имели аккумуляторов и быстро перезаряжались, в отличии от полицейских плазмомётов.

Но вот перевес в живой силе и вооружении повстанцев переломил ход боя и полиция начала отступать, волоча своих павших товарищей по земле. Прекратили огонь и те и другие. Одни грузили освобождённых лежащих без сознания людей и своих попавших под сгустки плазмы друзей. К этому времени и последний из четвёрки тоже потерял сознание, и поле исчезло. Другие мрачно наблюдали за их действиями.

Первые не опуская оружия, запрыгивали в открытые машины и, контролируя небо, исчезали в клубах пыли. Вторые скрипели от бессилия зубами, и тоже с надеждой поглядывали в облака.

Первым пришел в себя еще в машине Семёнов старший. Поднял запавшие глаза на худенькую и невысокую женщину в лёгком бронежилете и серых джинсах, заправленных в высокие армейские ботинки со шнуровкой. В уголках глаз и у рта с плотно сжатыми тонкими губами поселились паутинки прожитых лет. Короткие светлые волосы сбитые ветром назад, открывали маленькие аккуратные ушки.

- ... Как похожа на Вету - пронеслось у него в голове.

Женщина почувствовала, что на нее смотрят, и перевела взгляд на Семёнова.

- Очнулся? - Холодно спросила она, склонившись - Что с моей дочерью? И кто ты такой? Этих двоих я знаю...

- Я-а? Ну, моё имя вам вряд ли, что скажет, одно могу сказать с точностью, она жива и если её накормить, как только придёт в себя, то через два, три часа будет в полном порядке. Как, впрочем, и ребята. Да и я поесть бы не отказался.

- Армейский сухпай подойдёт?

- Да...

Женщина откинула спинку бокового кресла и, просунув руку в нишу за ним, вытащила оттуда небольшой брикет в желтой промасленной бумаге. Надорвала упаковку и сунула в руки Семёнову. Тот с жадностью впился зубами в податливую мякоть сухого пайка.

Поблагодарил уже с набитым ртом.

- А вина у вас нет? - спросил он, прожевав первый укус.

Женщина протянула ему свою фляжку, обычную армейскую в матерчатом чехле грязно зелёного цвета.

- Не мне, ребятам...

И снова набросился на брикет.

Женщина склонилась над девушкой и влила в приоткрытые губы, чуть-чуть напитка. Потом то же проделала и с остальными.

Вета открыла глаза и чуть слышно простонала - мама...

И тут же получила в руку надорванный брикет сухпая, уже обильно просоленный слезами, которые она просто не смогла сдержать, как не старалась.

Один за другим открыли глаза и парни, сразу же получив по брикету.

Проглотив за минуту свою порцию и бесшабашно улыбнувшись, Вовка громко выдал - ни хрена себе, мы отходняк словили.

Через час блужданий по лесным тропам, машины плавно влетели в какую-то естественную пещеру. Повстанцы повыпрыгивали из кузовов, если так можно назвать лишенные крыш автомобили и уже не спеша, начали выгружать мёртвых и раненых, оказывая помощь, кому она еще требовалась. Вынесли и аккуратно положили в стороне от остальных и ребят. Те крепко спали.

Пещера оказалась с секретом. В её глубине, замаскированный снаружи оказался проход, перекрытый массивной тяжелой дверью-плитой, в другую, просторную, светлую и обустроенную. Шкафы, шкафчики, скамейки, столы и кровати в два яруса вдоль стен. Посредине разместился тот самый, или похожий на него, куб медицинского бокса. Что уже видели ребята в прошлое свое посещение. Вокруг суетился всё тот же доктор в грязном изгвазданном белом халате.

Женщина сидела рядом с кроватью дочери и временами проводила ладошкой по её щеке. Она уже не плакала, и крепко сжатые губы нет-нет, да и растягивались в подобие улыбки.

- Госпожа Мадара - негромко окликнул её подошедший мужчина, отвлекая её от своих мыслей.

Женщина поднялась и еще раз бросив взгляд на спящую Вету-Наташу прошла к столу, стоящему неподалёку, увлекая за собой мужчину.

- У нас восемь убитых и шестнадцать раненых, трое тяжело, но доктор сказал, что жить будут - проговорил он сквозь зубы - это стоило того? Четверо, не пойми кто...

- Девочка, моя дочь - грубо оборвала она его - остальные модификанты. И здесь у нас все добровольцы, они знали - она кивнула в сторону покрытых простынями тел - на что и за что шли на смерть. Или ты не согласен?

- Извините госпожа Мадара, я не знал - стушевался тот.

- Свободен...

На этом разговоре и отрыл глаза Семёнов, пошевелил руками и ногами, вроде всё цело, и состояние как будто ничего, только вот опять есть хочется. Сел. Нашарил снятые с него туфли и обулся, поморщившись от запаха собственных ног. Затем огляделся, отметив, что ребята рядом и спят. Облегченно выдохнул.

- Проснулся?

Семенов и не заметил, как к нему подошла всё та же женщина.

Он поднял на неё глаза.

Она подтащила к кровати колченогий табурет и присела рядом.

- Рассказывай...

- О чем? - в тон ей ответил Семёнов старший. Он не привык к такому обращению и потому принял её тон с вызовом - и почему ты? Я не помню, что бы мы были друзьями. Это во первых, а во вторых я вас на полтора века старше. За наше спасение, конечно, спасибо. Но вы спасали в первую очередь свою дочь, а не нас.

В глазах женщины промелькнули искорки удивления.

- Согласна - ответила она - простите, я немного устала. Как вас зовут?

- Алексей Алексеевич.

- Откуда вы? Нет не так, из какого вы времени? Я знаю, что вы модификанты. Мои люди видели ваши художества в городе.

- Из