Теперь даже орки подошли, чтобы посмотреть на «Сияющего, как день».
— Как я смогла его распилить? — спросила я. — Да, для этого пришлось поломать голову. Всем известно, что алмаз не берёт даже железо, но мой прадед нашел способ — он использовал бронзовые диски. Я узнала об этом случайно — мне рассказал мастер Регин, он делал эти инструменты. Но даже бронзовые диски не могли разрезать алмаз, и тогда я поняла, в чем секрет — алмаз можно сокрушить только алмазом. Я использовала алмазную крошку. Смазывала бронзовые диски оливковым маслом и посыпала их алмазной крошкой. Станок, чтобы крутить диски на большой скорости, сделал мастер Барт. Работа, конечно, каторжная, но она того стоила. На мой взгляд…
— Она чудесна, — заверил меня Дагобер. — Настоящее волшебство.
— А надпись? — спросила беловолосая эльфийка, глядя на алмаз так жадно, будто хотела его съесть. — Как удалось сделать надпись?! Тоже бронзовыми инструментами?
— О, это было бы слишком долго, — ответила я добродушно. — Вздумай я процарапывать ее бронзовыми иглами, смоченным в масле и осыпанными алмазной крошкой, просидела бы год, если не больше.
— Тогда как?..
— Оказывается, алмаз все же боится железа, — пояснила я. — Но не простого железа, а раскаленного. Я сама распилила раскаленной железной пластиной алмаз — режет, как масло. Вот тогда и подумала — а что если сделать железное клеймо с именем принца, прижать его к основанию поделки, и нагреть все в огне? Как видите, железо вошло в камень, оставив надпись. Кувшин, кстати, лепил орк. Он догадался использовать красную глину вместо мягкой белой. Красная глина выдержала огонь, и надпись получилась очень четкой — все читается до последней буковки!
— Разве это не магия? — спросил Дагобер, обводя взглядом присутствующих. — Вы, господа и дамы, способны сотворить хоть что-то подобное? Нет, ваша магия — это злая сила, которая направлена, чтобы поработить другие народы. Больше она ни на что не способна. Иллюзии, колдовство — все это так подло и так… мелко. А Эрмель показала, что настоящее волшебство — это ее золотые руки, и умение гномских и человеческих мастеров, и мастеров-орков, конечно же.
— И оливковое масло Чокнутого Эльфа, — подсказала я.
— Который оказался мудрее нас всех, — согласился Дагобер. — Он понял, что эльфийская спесь — это тупик. Он почувствовал это сердцем. И совершенно не важно, кто рядом с тобой — человек, или гном, если ты любишь всем сердцем.
— Вы произносите слишком революционные речи, ваше высочество, — кисло протянул председатель, напяливая на голову колпак, который теперь выглядел простой черной тряпкой.
— Я бы называл их единственно правильными, — ответил Дагобер. — Но разве кто-то еще сомневается, что эта гнома вошла в мое сердце? Так же, как железо вошло в алмазный камень, превратив его из булыжника в бриллиант. И кто-то сомневается, что она достойна стать моей королевой, и королевой четырех народов? Она вырезала мое имя на алмазе, и я преподнесу ей ответный подарок. Клянусь, что отныне все будут равны, независимо от того, кто они по крови — орки, эльфы, гномы, люди или иные существа. Таким будет мой первый королевский указ.
— Эти слова войдут в историю! — завопил герцог Асгобер и полез к племяннику обниматься. — Да здравствует король Дагобер! Да здравствует королева Эрмель!
И после этого все заговорили разом — громко, взволнованно, кто-то пожимал мне руки, кто-то кланялся, а один из орков пустил громадную слезу и сам застеснялся этого.
Я смотрела на людей и орков, гномов и эльфов, которые на равных обсуждали смелые речи принца, казалось бы — о таком можно было только мечтать! Но к чувству радости примешивался страх.
Ах, Дагобер, но ты еще не стал королем…
68
Ареопаг совещался недолго и объявил: гнома Эрмель признана достойной принца Дагобера, и их брак разрешен.
Как ни странно, эта новость оглоушила меня. А может, сказалось напряжение последнего месяца. Я слышала чужие голоса, как во сне, и могла только улыбаться в ответ и произносить какие-то ничего не значащие фразы. Дагобер сгреб меня в охапку и вытащил на балкон, откуда видны были замковые ворота, за которыми толпились горожане. Он поднял мою руку, и по ту сторону ворот раздались такие восторженные крики, что голуби брызнули с крыш.
— Поприветствуй их, — подсказал принц. — Ведь теперь ты их королева.
Я помахала рукой, чувствуя себя полузадушенной. Больше всего сейчас хотелось спрятаться ото всех и заткнуть уши, чтобы не слышать радостных воплей, песен и музыки, которая уже звучала на улицах города.
Но спрятаться не удалось. До двадцатипятилетия принца оставались считанные дни, и весь город спешно готовился к свадьбе.
Моя роль в подготовке была минимальной — эльфийские портнихи день и ночь шили свадебное платье, и я участвовала в бесконечных примерках, посещениях «Сада фей» и репетициях торжества. Госпожа Дафна снова и снова повторяла мне, как я должна войти в храм, пройти к алтарю, что должна сказать и в какой момент повернуться к жениху, а в какой — к гостям. И я снова и снова послушно кивала, как деревянный болванчик, которого дергали за ниточку.
Когда платье было готово, и эльфийки, прибулавив последние ленты и складки, подвели меня к зеркалу, я на мгновение зажмурилась, испытав такое же потрясение, как при первом посещении «Сада фей». Нет, эта девушка в белой пене кружев и в волнах белоснежного шелка просто не могла быть мною!..
Портнихи ждали моих восхищений, но я молчала, глядя в зеркало. Госпожа Дафна не выдержала первой.
— Вам нравится? — спросила она мягко. — По-моему, очень красиво. Благородно, строго, и учтены все особенности вашей фигуры. Лиф удлинен, чтобы вы казались выше и стройнее, у вас смуглая кожа и белое кружево кажется особенно ярким. Шлейф понесут пажи — вы будете словно бы плыть. Для такого шлейфа и фата слишком длинная не нужна. Только вот еще кое-чего не хватает…
— Не хватает? — я облизнула пересохшие губы, и девушка в великолепном платье, отражающаяся в зеркале, сделала то же самое. Только тогда я поверила в реальность всего происходящего и испугалась еще больше, чем когда мне нужно было предстать перед Ареопагом.
— Есть кое-что, что принц приказал привезти из столицы специально для вас, — сказала госпожа Дафна, хитро скосив глаза. — Но вы получите это только завтра, перед самым венчанием.
— А Дагобер придет? — спросила я, не в силах оторваться от зеркала. Неужели, я и правда так красива?..
— Жениху нельзя видеть невесту перед свадьбой, — сказала госпожа Дафна, делая знак портнихам раздеть меня. — Но я вас уверяю, ему тоже нелегко в разлуке, — она понизила голос и прошептала мне на ухо, наклонившись: — Если подойдете к окну, то увидите, как его высочество околачивается возле колодца. И что он там позабыл?
Когда
