Вместо посыльной эльфийки, которая приезжала к нам в город, меня ждал эльф-возница. Он легко запрыгнул на козлы, а я косолапо полезла в карету — нога еще побаливала после драки с Морни и его дружками. Сейчас я ехала одна и могла смотреть в окно сколько угодно.
Леди Симила забралась довольно далеко от города, и дорога была — бездорожье между болот. Разглядывая заросшие камышом и рогозом озера, больше похожие на лужи, я удивлялась, почему знатная дама, отгроховшая себе белокаменный дворец, не могла раскошелиться на то, чтобы отсыпать дорогу
За два переезда я привезла отцу инструменты и камни для поделок. Он сверил драгоценности по списку, похлопал меня по плечу и объявил леди Симиле, что готов приступить к работе.
Вернувшись, я спрятала полученный задаток в тайник и долго бродила по комнатам. Без отца дом сразу стал пустым и очень тихим. Я пыталась работать, но настроения не было. В конце концов, я бросила резец и уставилась в окно, глядя, как стая голубей перелетает с крыши на крышу. Был апрель, и свежий ветерок задувал в лицо, принося запах только что распустившихся березовых листьев и предвещая май.
Разве есть что-то прекраснее мая?!
Скоро начнутся майские гулянья, когда эльфы будут выезжать на природу и петь и танцевать под цветущим боярышником. Дивное зрелище! Жаль только, если его красота проходит мимо. Я вздохнула и вернулась к работе. Нет, красота не проходит мимо. Красота — она здесь, со мной. В моих руках, в моем резце. Когда отец вернется, я покажу ему новую поделку — что-то он скажет?
Он оговорил работу на месяц. Месяц — это долго… Но получить за месяц столько, сколько мы не получали и за десять месяцев работы — такой шанс упускать нельзя. Я только гадала — когда мне можно будет наведаться, чтобы проведать папашу? Чтобы не слишком раздражать леди Симилу и не отвлекать его от работы.
Прошел день, и второй, а на третий я решила вымести скопившуюся каменную пыль из мастерской. Не успела я пробежаться с метелкой по столам и подоконникам, как наткнулась на любимый папашин резец по камню — он лежал на каминной полке, закрытый брошенной тряпкой.
Фу ты! Как же, должно быть, ругал меня папаша за это время!
Но и сам хорош — проглядел, когда я привозила инструменты, и потом за ним не послал. Зато это повод проведать отца. В путь я отправилась в этот же день, а чтобы не трудить больную ногу и не слишком тратиться на коляску и возницу, взяла напрокат пони. Пузатого, смирного пони, который еле трусил по колее между болот.
Я мерно тряслась в седле, почти не пользуясь вожжами, потому что сворачивать было некуда — кругом озера и топи, и предвкушала радостную встречу. Может, папаша покажет, что придумал, а может, я увижу дочерей леди Симилы. Такие ли они красавицы, как леди Белладонна и Розалинда?
Последний поворот и…
Я резко осадила пони и чуть не вывалилась из седла.
Вот здесь, на этой самой равнине, должен был стоять дом-дворец. С парком, фонтанами и павлинами. Но дворца не было. То есть совсем не было! Ни руин, ни фундамента, и даже трава не была примята!
Сначала я решила, что задремала, и пони сбился с пути. Только куда тут можно было сбиться?! Да и вон два старых дерева, что раньше стояли за оградой, и камень, возле которого останавливалась карета. Нет, ошибки быть не могло, дом леди Симилы стоял именно здесь. Но где он? Где леди Симила? И где отец?!
Почему-то пони утратил свою невозмутимость и заартачился, когда я направила его к равнине, чтобы получше осмотреться. Намучившись с ним, я слезла на землю и от души обругала строптивую животину. Привязав пони к коряге, я облазала все вокруг от камня до двух корявых деревьев, чуть не провалилась в трясину, заросшую травой и цветами, но не нашла ни следа.
Вот теперь стало по-настоящему страшно. Что делать?! Бежать к градоначальнику? Но как я объясню, зачем мы с отцом потащились в загородный дом в день отдыха? Нарушение правил торговли — это штраф, закрытие лицензии. И прощай лавка в Цитадели. Но что значит лавка по сравнению с судьбой отца?!
Или идти к главе гномьей диаспоры?
Отвязав пони, я погнала его к городу, нещадно подхлестывая. Три дня! Потеряла три дня!
Однако мои переживания по поводу потерянных дней были еще цветочками. Глава диаспоры принял меня только следующим утром, после того, как я столбом простояла возле его дома от рассвета до утренних колоколов. Выслушав, что произошло, он еще два часа собирался, чтобы поехать со мной к судье. Судья (эльф, разумеется) назначил прием прошения в конце недели. Я едва не стонала от бессилья, но ничего не могла поделать. В назначенный день мы с главой появились у судьи, он выслушал нас с выражением брезгливого страдания на лице, будто я рассказывала о тараканах, поселившихся в кухне лучшей таверны города.
— У леди Симилы никогда не было загородного дома, — произнес судья, когда я закончила свой рассказ, старательно обходя тему заказа в день отдыха. — И сейчас она гостит у своей племянницы в столице.
Я похолодела, услышав это.
— Значит, это колдунья, ваша милость! — я молитвенно сложила руки. — Что же будет с моим бедным отцом?! Где его искать?
— Мы разберемся, — кивнул судья со скучающим видом, приказал занести мое прошение в список и пригласил следующего просителя.
— Едва ли он станет заниматься пропавшим гномом, — сказал глава, когда мы вышли из здания суда. — Я отправлю своих парней, чтобы поспрашивали по округе, но если это дело рук колдуньи…
— Что же делать? — я кусала в отчаянии губы. Столько времени потеряно — и все зря.
— Может, все обойдется, — угрюмо сказал глава, но я видела, что он сам в это не верил.
Он отправился домой, а я не могла уйти от здания суда. Неужели, для высоких господ жизнь гнома и вправду ничего не значит?
Ноги сами понесли обратно — по мраморной лестнице, мимо просителей, стоявших и сидевших вдоль стен. Я ворвалась в зал суда без очереди, не обращая внимания на возмущенные вопли за спиной.
Судья как раз выслушивал жалобу какого-то человека, и лицо у красавца-эльфа было такое же брезгливо-жалостливое, как и когда он слушал меня.
— Это была эльфийская магия, — выпалила я, останавливаясь напротив кресла судьи.
Писари и стражники замерли, потому что обвинение было нешуточным. Один судья
