В сладостном оцепенении я смотрела на эльфа, наслаждаясь его совершенной красотой — мне была видна игра мускулов на его руках и сильных икрах, широкая спина, изящный изгиб талии и округлые ягодицы. Возбуждение охватило меня, и я подумала, что это — самое сокровенное мое желание, оказаться рядом с ним на шелковых покрывалах, такой же свободной от одежд и правил, как он.
Тэмлин словно почувствовал мое внимание, поднял голову, сгреб котенка и перекатился на бок, открыв ту часть мужского тела, что обычно скрывал гульфик.
Не знаю, что видел он — меня или кого-то другого, а может это был и вовсе не он, а всего лишь колдовская иллюзия — но член его набух, увеличился на глазах и показал пурпурную головку, наливаясь любовной силой. Опираясь на локоть, эльф поглаживал котенка, который довольно жмурил глаза. Завораживающе мягкие поглаживания привлекали меня почти так же, как возбужденный член. И вдруг рука Тэмлина переместилась с котенка на возбужденную часть тела. Пальцы сжали вздыбленную плоть и скользнули сверху вниз и обратно.
Я вскрикнула, потому что не могла больше вынести этого развратного зрелища, и в тот же миг видение пропало. Слуги зажгли светильники, все присутствующие медленно приходили в себя — словно пробуждались от сладостного сна.
Отец сидел с совершенно блаженным выражением лица и с трудом узнал меня, когда я позвала его трижды. — Клянусь небесами, — сказал он, еле выговаривая слова. — Я все бы отдал, только бы пережить нечто подобное снова. Почему все так быстро закончилось?
— Всему виной леди Дженет, — засмеялась королева. — Ее видение было таким сладким, что она не сдержала вздоха восхищения.
— Правда? Что же ты там увидела, Джен? — спросил отец с любопытством, отпивая вина.
— Свою свадьбу, — пробормотала я, чувствуя, как заливаюсь краской. — На мне было алое платье и…
— Свадьбу! Стоило из-за этого так переживать! — отец подцепил еще одну перепелку из общего блюда и с аппетитом захрустел поджаристым мясом.
В этот раз я просидела на пиру до последнего, страшась оказаться в спальне. Я даже просилась ночевать к отцу, но он решительно отверг мою просьбу, объяснив, что храпит, как кабан, а мне надо будет выспаться.
С замиранием сердца я вернулась в свою богатую спальню, но боялась зря.
Тэмлин не пришел. Я успокоилась, помолилась и — что скрывать? — немного подосадовала, а потом уснула.
Но долго спать мне не пришлось, сон мой снова был прерван вмешательством извне.
На сей раз это был не приход сладострастного гостя, а музыка. Звуки флейты пробудили меня также властно, как чужое прикосновение.
Я села в постели рывком, и сердце заколотилось, грозя вырваться из груди.
Флейта играла где-то рядом, но не в моей спальне. Упав в постель, я заткнула уши.
Нет, меня не проведешь этой хитростью! И в ловушку я больше не попаду! Но прошло время и мне пришлось опустить руки, а мелодия все лилась и лилась — полная тоски, похожая на призыв, сводящая сума, лишающая воли…
Спустив ноги на пол, я подошла к двери. Хорошо, что она заперта. Даже если я умру здесь, никто не увидит позора дочери графа Марча. Но руки сами легли на полированное дерево и толкнули. Дверь открылась.
Это испугало меня еще больше, чем когда я обнаружила, что меня заперли в спальне. Отшатнувшись, словно за порогом меня ждало чудовище, я уговаривала себя не поступать опрометчиво. Взывала к благоразумию и родовой чести. Но в это время флейта запела особенно проникновенно, и я, накинув на плечи распашное платье, вышла в коридор эльфийского дворца.
Глава 16
Колдовская музыка звала, манила, и здесь, так близко от музыканта, я не смогла ей противиться. Словно в горячечном сне я шла по коридорам эльфийского дворца. Музыка вела меня запутанными лестницами, полутемными коридорами и проходными комнатками с таким низким потолком, что приходилось наклоняться, чтобы не удариться головой.
Наконец оказалась перед глухой стеной и сперва подумала, что попала в тупик.
Поколебавшись, я подошла к стене совсем близко. Музыка доносилась из за нее.
Каменная кладка здесь была с выщербинами, и я приникла к ним, надеясь расслышать пение флейты получше. Я сделала шаг вперед, и вдруг стена растаяла. Я осталась незамеченной, потому что мое появление было скрыто шторой, занавешивающей стену. Чуть отведя штору, я осмотрелась. Комната, в которую мне привелось попасть, была просторной, освещенной таинственными эльфийскими светильниками. Пол покрывал ковер с толстым ворсом — у нас его никогда бы не положили на пол, по углам стояли лавки, забросанные бархатными подушками. В нише, прямо напротив того места, де скрывалась я, стояла богатая кровать. Огромная, что поместилось бы шестеро человек, она была застлана несколькими перинами, шелковое одеяло сползло, открывая белоснежные простыни, обшитые кружевами. На кровати лежал Тэмлин — в шоссах, в синей рубашке, с распущенными до пояса вязками, в сапогах. Он даже не потрудился разуться, завалившись в постель! Любовник королевы играл на флейте ту самую мелодию, что влекла меня, и я задрожала, вцепившись в каменный косяк, призывая себя к твердости духа.
Он вызвал меня сюда, но последнего, рокового шага, я не сделаю! Я — дочь графа Марча! Мы все да поступаем, как должно.
— Тэмлин, убери флейту, я теряю голову, когда слышу ее, — раздался вдруг глубокий женский голос, и на постель к эльфу подсела Медб, королева фей.
Чары отскочили от меня мгновенно, и я бросилась назад, чтобы покинуть комнату, но сколько бы я не ощупывала стену, выйти мне не удавалось. Как же работает это эльфийское колдовство?! И что будет, если королева обнаружит меня в своей спальне?.. Затаившись, как мышка, я понадеялась, что пара вскоре отправится спать и, возможно, мне удастся улизнуть незамеченной. Если у дверей не стоит глазастая эльфийская охрана! Я чуть не застонала, осознав, в какую ловушку попала, поддавшись музыкальным чарам.
Тэмлин отбросил флейту и заложил руки за голову, уставившись в потолок.
Королева фей погладила его по груди, сдвигая полы рубашки, чтобы обнажить его тело.
— Может, обнимешь меня? — спросила она, приникая к любовнику. — Я так хочу тебя, мой рыцарь…
— Зато я не хочу, — ответил он равнодушно.
— Это из-за того, что ты много выпил на пиру, — мягко пожурила она его.
— Может и так, — проворчал он.
— Есть способ тебя
