После того как мы попробовали все, кроме обычного совокупления мужчины и женщины, я отодвинулся от Гудинанда на длину рук и сказал:
– Твой фонтан кажется неистощимым. Но давай оставим немного, чтобы я смогла показать тебе и другой способ. Эти разнообразные соединения приятны, я знаю, но…
– Приятны?.. – выдохнул он. – Это слишком слабое слово… потому что они…
– Однако это всего лишь разновидности. Что касается того, о чем говорил тебе Торн – и мне тоже, – твоя падучая болезнь может быть излечена после того, как ты пройдешь посвящение… Я так понимаю, что это означает твое посвящение в то, что христианские мужья и жены, а также священники рассматривают как единственно нормальный, общепринятый, пристойный и дозволенный способ половых сношений. Если именно этот традиционный способ необходим, чтобы избавить тебя от недуга, мы и в самом деле должны попробовать его хотя бы раз.
– Да, Юхиза. И как мы это сделаем?
– Смотри сюда, – велел я. – Вот это место у меня, где только что находился твой палец. Когда в следующий раз твой fascinum поднимется и станет твердым, ты введешь его сюда, но медленно, нежно, поглубже. И затем… ну… акх, Гудинанд, конечно же, ты видел, как собаки на улице и животные в деревне делают это!
– Конечно, конечно. Тогда… дай мне посмотреть… ты встанешь на колени и локти, когда я…
– Ne, ni allis! – поспешно произнес я, довольно сердито, потому что именно в этой позе мной пользовался брат Петр. – Мы же не уличные собаки! Акх, со временем, без сомнения, когда мы ляжем вместе в следующий раз, мы попробуем и этот способ тоже. Но теперь я покажу тебе, как благочестивые мужчины и женщины занимаются этим, как только ты снова будешь готов.
– Это будет очень скоро, – сказал Гудинанд, блаженно улыбаясь. – Только при одной мысли об этом… смотри… я уже возбудился и… акх, Юхиза!
Он издал это восклицание, потому что я одной рукой обнял его и перевернул так, чтобы Гудинанд оказался сверху моего распростертого на спине тела, одновременно другой рукой направляя его податливое, но становившееся все тверже орудие.
– Liufs Guth! – воскликнул он, когда fascinum скользнул внутрь, быстро став от этого твердым.
Я, подобно ему, издал несколько страстных восклицаний, не помню, каких именно, если они, конечно, вообще были связными словами. Я ощутил подлинное наслаждение, когда Гудинанд оказался внутри меня. Не могу сказать, почувствовал ли я такое потрясающее наслаждение потому, что испытывал любовь к Гудинанду и желал его, или просто потому, что теперь я знал, что делал, и хотел этого.
А еще именно в этом положении: мужчина поверх женщины, – положении столь же новом для меня, как и для Гудинанда, – я получил два дополнительных стимула для наслаждения. Хотя Гудинанд старался не слишком давить на меня тяжестью своего тела, его грудь время от времени соблазнительно терлась о мои вставшие от желания соски. И еще я мог ощутить то, чего никогда не происходило, когда я был с братом Петром в позиции уличных собак, на которой тот всегда настаивал: как тяжелая мужская мошонка Гудинанда соблазняюще ударяла о нежную уздечку под моим отверстием. Приятней всего было то, что Гудинанд, лежа на мне сверху, при каждом ударе терся о повязку, под которой находился мой собственный, время от времени становившийся мужским орган. На этот раз он не стал мужским членом – остался слабым и безвольным; но он сделался нежным и чувствительным даже в большей степени. Когда эти дополнительные наслаждения добавились к тем, которые я уже испытывал, я почувствовал, что нахожусь на грани безумия, почти лишаюсь от блаженства чувств.
Однако я не потерял сознания. Я ощутил знакомое, но на этот раз неизмеримо более сильное напряжение внутри своего тела – не только в половых органах, но во всем теле, – а затем испытал восхитительно острое наслаждение, похожее на головокружение от опьянения. Внутренние ножны моей женской впадины самопроизвольно начали содрогаться, словно поглощая и втягивая в себя fascinum: так Дейдамиа обычно обхватывала мой мужской орган. Мои бедра широко раскинулись по обе стороны от Гудинанда и тоже стали содрогаться, что было внове для меня, они трепетали и подрагивали в непроизвольных конвульсиях. Все это продолжалось, и когда экстаз достиг наивысшей точки, последовал настоящий взрыв – бурное и такое блаженное освобождение, какого я никогда не испытывал раньше во время полового акта.
То же самое, похоже, происходило и с Гудинандом, однако я был слишком занят собой и даже не почувствовал, как внутрь меня извергся его фонтан. В любом случае его взрыв и освобождение, несомненно, напоминали мои собственные, потому что оба мы издали такие долгие и громкие крики, стоны и восклицания, что нас могли услышать даже рыбаки в своих tomi далеко на озере.
Кончив, Гудинанд упал на меня, словно и в самом деле лишился чувств, но я не ощутил его тяжести. Я чувствовал себя легким как перышко, пребывая вне тела, в состоянии эйфории; я не удивился, услышав, что мурлычу подобно довольному коту. Но затем внезапно что-то все-таки удивило меня. Без всякой помощи со стороны Гудинанда – его орган стал мягким внутри меня, так что я даже не был уверен в том, что он все еще там, – я снова испытал внутреннее напряжение, взрыв и приятное освобождение. Более мягкое, не такое грандиозное, как предыдущее, но это все-таки произошло, очевидно, само по себе и, несомненно, было желанным.
Я удивился этому. И изумился еще больше, когда несколько мгновений спустя это произошло снова. Каждый раз это было все слабее, но неизменно доставляло мне удовольствие. Наконец непонятные явления стали тише и прекратились совсем, но они дали мне новое знание о моей женской сущности. Я был вознагражден способностью к дополнительным наслаждениям после по-настоящему грандиозного сексуального освобождения; их можно, пожалуй, описать как последующие отзвуки – подобно продолжительным, повторяющимся, постепенно стихающим раскатам, которые можно услышать после сильного удара грома. Возможно, столь удивительная способность дополнительно испытывать еще и эти небольшие наслаждения была присуща только мне одному; я никогда не расспрашивал об этом других женщин. Хотя я знаю, что этого никогда не происходило со мной, когда во время половых сношений
