– Где же я смогу лучше всего тебе послужить? – спросил я. – В качестве часового? В гарнизоне? Гонцом? Или прикажешь мне патрулировать окрестности?
Теодорих сказал, слегка удивившись:
– Жаждешь нового сражения, niu? До сих пор считаешь себя всего лишь рядовым воином, niu?
– Настоящим воином! – запротестовал я. – Именно для этого я и прошел половину Европы – чтобы стать им. Между прочим, ты сам приглашал меня, когда мы были в Виндобоне, – помнишь? – прийти сюда и стать воином. Воином-остроготом. А ты сам, разве ты не воин?
– Ну, я еще и главнокомандующий. И, кроме того, король, у которого немало подданных. Я должен решать, как лучше всего использовать каждого из своих воинов для блага всего народа.
– Этого я и прошу. Чтобы ты как-нибудь использовал меня.
– Иисусе, Торн! Я уже как-то говорил тебе – не унижайся. Если же ты просто разыгрываешь из себя скромника, я стану относиться к тебе, как этого заслуживает такой притворщик tetzte. Я навечно отправлю тебя поваренком на какую-нибудь кухню подальше от боевых действий, туда, где ты не сможешь даже надеяться, что примешь участие в сражении.
– Gudisks Himins, только не это! – воскликнул я, хотя и знал, что он просто шутит. – Я только начал осваивать ремесло воина, но мне оно по душе. Я надеюсь, что стану совершенствоваться в этом всю свою оставшуюся жизнь.
– Vái, да любого крестьянского парня можно научить пользоваться мечом, пикой или луком. И любой, будь у него хоть немного мозгов и опыта, может со временем получить повышение по службе – стать декурионом, signifer, optio и кем-нибудь еще.
– Прекрасно, – сказал я. – Я не унижаюсь и не скромничаю. Но, честно говоря, я, вообще-то, не думал возвыситься из рядовых.
– Balgs-daddja! – нетерпеливо бросил он. – У тебя значительно больше шансов, чем у остальных, ибо ты обладаешь воображением и инициативой. Я посмеялся, увидев, что ты обвязал веревкой коня, но это оказалось полезным изобретением. Я скептически отнесся к твоему предложению заполнить овсом «иерихонские трубы», а уж они-то точно принесли пользу. Я позволил тебе в качестве рядового принять участие во взятии города просто для того, чтобы ты ощутил вкус рукопашного боя, как ты и хотел. Ты и здесь проявил себя прекрасно, и я рад, что ты выжил. А теперь подумай сам: неужели я буду рисковать столь ценным человеком, как рискую необученными новобранцами?
Я развел руками:
– Мне больше нечего предложить. Приказывай мне все, что хочешь.
Он сказал, рассуждая вслух:
– Помнится, один древний историк как-то обнаружил, что македонский полководец Пармений выиграл множество битв без Александра Великого, но Александр не выиграл без него ни одной. – Затем Теодорих произнес, обращаясь уже ко мне: – В настоящее время у меня только один маршал, сайон Соа, который занимал этот пост еще при жизни моего отца. Я хочу назначить и второго маршала, им будешь ты.
– Теодорих, но я даже не знаю, что маршал делает.
– Раньше это был королевский marah-skalks, само название указывает на его пост: хранитель королевских лошадей. Теперь же обязанности маршала другие и несоизмеримо более важные. Это королевский посол, который доставляет приказы и послания короля к его армиям или высоким должностным лицам, ко дворам или монархам других стран. Но маршал не простой посланник, потому что он действует от имени короля и облечен особой властью. Это очень ответственный пост, ибо маршал, образно говоря, является длинной рукой самого короля.
Я уставился на Теодориха, едва ли в состоянии поверить услышанному. Было что-то пугающее в том, насколько головокружительно складывалась моя карьера. Ведь еще сегодня утром я был лишь простым рядовым. Даже если бы я в этот день пребывал в своей второй ипостаси, Веледы, в этом и то не было бы ничего такого уж необычного, потому что амазонки и другие девственницы, как известно, сражались наравне с мужчинами и даже добивались высоких военных постов. И вот теперь, когда этот день подходил к концу, меня не просто повысили по службе, но сделали маршалом, правой рукой короля. Это случилось, потому что Теодорих считал меня таким же мужчиной, каким был сам. Я был абсолютно уверен, что ни один маннамави никогда не получал чин маршала. Я сомневаюсь, что в истории была хоть одна женщина-маршал.
Теодорих, казалось, принял мое колебание за нежелание. Он добавил:
– Пост маршала влечет за собой дворянское звание herizogo.
Это встревожило меня еще больше. Готский титул herizogo равнялся римскому dux[220]. По положению в римском обществе dux стоял на пятом месте; выше были только император, rex[221], princeps[222] и comes[223]. Я не знал ни одной женщины, которая удостоилась бы этого титула. Даже если женщина выходила замуж за dux, это не даровало ей этого титула. Разумеется, мне не пожаловали ductus[224] Римской империи, но это совсем даже не мало – стать herizogo у готов и маршалом короля остроготов Теодориха.
У меня мелькнула мысль, а не следует ли рассказать Теодориху всю правду о моей двойственной природе. Но решил, что все-таки не стоит. Я уже так долго и убедительно изображал из себя охотника, стрелка из лука и меченосца, что даже заслужил похвалы. Стану делать то же самое и впредь, будучи маршалом и herizogo. До тех пор, пока я не совершу ошибки и не буду разжалован или же пока каким-нибудь образом не обнаружится, что я маннамави, я смогу оставаться на этом посту весь остаток жизни и даже обмануть остальных после смерти: ибо могилу мою украсит надгробный камень с эпитафией, на которую я, строго говоря, не имею права. Это будет великолепная шутка, исторический курьез: один из маршалов того времени – один из herizogo, один из duces – на самом деле вообще не был даже мужчиной.
А Теодорих тем временем продолжал соблазнять меня:
– К тебе будут уважительно обращаться как к сайону Торну.
– Акх, не надо меня уговаривать, – ответил я. – Все эти титулы и почести не так уж важны для меня. Меня смущает только одно. Я так полагаю, что маршал не сражается, да?
– Это зависит от того, куда отправят тебя с королевским поручением. Могут наступить времена, когда тебе придется сражаться, чтобы попасть туда. В любом случае, хотя тебе еще трудно поверить в это, но существует в мире кое-что, не менее увлекательное, чем
