– Превосходно, – сказал Теодорих и отсалютовал мне в ответ. – Эй, девушка, а ну-ка засвидетельствуй.
Она робко прошептала:
– Чему я являюсь свидетельницей. – И тут же покраснела, почти сравнявшись цветом лица с красным фалернским вином.
Теодорих хлопнул меня по правой ладони, я хлопнул в ответ его, и король тепло произнес:
– Добро пожаловать, родственник, друг, воин, добрый и честный человек!
– Thags izvis, от всего сердца. Чувствую, что наконец обрел свой народ. Но разве больше не требуется никаких церемоний?
– Ну, я могу попросить нашего священника окрестить тебя как арианина, но это не обязательно.
– Тогда, с твоего позволения, могу я уйти? Faber armorum велел мне сегодня вечером вернуться к нему в мастерскую, чтобы подогнать шлем.
– Да. Ступай, Торн. А я продолжу свои мрачные раздумья. Кто знает, вдруг в голову придет что-нибудь новенькое. Или прилягу, – он бросил взгляд на девушку, которая покраснела еще сильней, – и поразмышляю какое-то время. А может, призвать моего гения или же юнону какой-нибудь девицы, чтобы вдохновили меня?
По дороге к оружейнику я несколько запоздало осознал, что все-таки несколько смошенничал, когда приносил клятву верности королю и родичам-остроготам. Я поклялся как «Торн, свободный мужчина». Интересно, не следовало ли мне, хотя бы про себя, присягнуть также и от имени Веледы, свободной женщины?
* * *Прежде чем спуститься к кузнице оружейника, я решил внимательней изучить ворота внутреннего города. Поскольку к этому времени уже стемнело, остроготы больше не окружали стену и не перекидывали через нее свои снаряды, утоптанная открытая местность перед воротами была пустынной. В темноте я смог только поспешно пересечь открытое пространство, не привлекая к себе внимания, – по крайней мере, избегнуть стрел стоявших сверху часовых сарматов; а едва оказавшись под защитой арки, я стал невидим для них.
Вход был достаточно широк и высок для того, чтобы пропустить в город самую большую, доверху нагруженную повозку. Однако там тьма в нише была еще гуще, чем снаружи, поэтому мне пришлось изучать ворота преимущественно на ощупь. Я провел по ним руками – по обеим створкам и калитке в одной из них – от края и до края, постаравшись дотянуться вверх как можно выше. Я обнаружил, что брус и доски, из которых ворота были сделаны, и на самом деле такие прочные, как они выглядели издали. Без сомнения, доски были прибиты сверху крест-накрест, а под ними имелись доски, шедшие вертикально; возможно, там была еще пара слоев, прибитых по диагонали. А за этим покрытием оказались огромные перекладины, врезанные в щели в каменной стене. У ворот не имелось петель, которые можно было бы сломать; каждая створка висела на шарнире, укрепленном болтами.
Однако, несмотря на всю неприступность конструкции и на то, что обе створки были многократно усилены железными скобами и шишками, внутренние ворота все-таки сами были сделаны из дерева, оно было старым и со временем пошло трещинами. Таким образом, я смог обнаружить отверстие в том месте, где створки сходились в центре, а также щель внизу, между ними и мостовой, щели между косяками и каменной аркой и щели поменьше по краям калитки. Самая широкая из них, которая находилась внизу, была только два пальца в ширину, а в остальные можно было просунуть лишь один палец. Другими словами, все эти отверстия были слишком узкими, дабы в них можно было вставить рычаг, достаточно большой, чтобы он мог помочь, даже если к нему добавить силу нескольких человек. Но все-таки там имелись щели, и кое-что разрушительное, что существовало в природе, в них можно было засунуть. И я знал, что именно следовало здесь применить.
Я обсудил свою задумку – не раскрывая все до конца – с оружейником и его надзирателем-остроготом custos Ансилой. Кузнец уже соединил вместе и скрепил половинки моего шлема. Теперь он приложил к моему затылку лоскут ткани, пояснив, что в этом месте будет кожаная подкладка, надел на меня шлем и начал делать мелом пометки на металле, отмечая, где будут крепиться нащечники и пластина, прикрывающая нос. А я тем временем завел с кузнецом беседу:
– Я заметил, что некоторые части шлема скреплены заклепками. Но остальные части соединены как-то иначе.
– Закалены на огне и соединены, – поправил меня Ансила.
– Да, – кивнул кузнец. – Чтобы соединить два куска металла, я сперва делаю на них множество бороздок и кладу туда порошок медного припоя. Затем скрепляю их вместе и нагреваю докрасна, после чего стучу по ним молотком, чтобы скрепить окончательно.
Я спросил:
– А мог бы ты соединить таким способом части нового оружия моего собственного изобретения?
Он ответил высокомерно:
– Когда речь идет о металле, я могу сделать все, что угодно.
– Тогда дай мне твой мел, – попросил я, – и что-нибудь, на чем можно рисовать.
Они с custos с любопытством смотрели, пока я чертил на листе деревянной дранки.
– Vái! Что это за оружие? – изумился Ансила. – Оно сильно смахивает на перезрелый стручок гороха. Стручок величиной с мою руку.
– Это оружие не убивает людей, – сказал я. – Оно предназначено для того, чтобы разрушать. Помнишь ту трубу, которая разрушила стены Иерихона?
– Но ты вполне мог бы сделать это и сам, юноша, – сказал кузнец, разглядывая мой рисунок. – Сверни кусок металла и скрепи его самыми простыми инструментами.
– Нет, – возразил я. – Я должен наполнить его, так сказать, звуком труб. А затем этот, как выразился Ансила, стручок надо заткнуть так же крепко, как запечатывают бутыль, чтобы не испортилось вино. Запечатать так прочно, чтобы даже трубный звук не смог выйти наружу.
– Акх, так вот почему ты хочешь, чтобы его заварили. Ну что ж, я могу это сделать.
– Хорошо. Мне нужно два десятка таких стручков. И как можно скорее.
– Я сказал, что могу это сделать. Но с какой стати мне тратить на это время?
– Да, почему он должен это делать? – раздраженно спросил Ансила. – Я custos над всем вооружением и доспехами. И я отдаю здесь приказы.
– Прекрасно, тогда отдай этот приказ немедленно, custos Ансила. В таком случае кузнец и ты тоже сможете работать над этим оружием всю ночь, прежде чем Теодорих велит вам сделать это завтра. Не сомневайтесь, именно так и будет.
* * *– Зёрна овса? – с недоверием воскликнул Теодорих, когда я явился к нему на следующее утро. – Ты собираешься сломать ворота при помощи овса? Ты что, сошел с ума от голода, Торн?
– Вообще-то, у меня нет полной уверенности, что это сработает, – признался я. – Но как-то раз я видел, что это чудесным образом сработало, хотя тогда речь шла не об осаде.
– Ну-ка объясни мне все как следует.
Теодорих обследовал предмет, который я принес, один
