— Смотрите, — показывая рукой на темный силуэт на фоне чуть более светлых горных вершин, — воскликнула девушка. — Там что-то летит.

Орки принялись вглядываться в ночную тьму, но сразу заметить более темное пятно у них не получалось. Лишь когда крыло неведомого летуна задело край луны, все увидели, что в небе кто-то есть. Почти сразу раздался шум и с верха башни. Вот только рассмотреть, кто же там на самом деле, ни у кого не получилось. Эльфийка, обладавшая лучшим зрением, и то не могла сказать, что же они видели.

— Если это птица, то очень большая, — когда спутники спустились вниз, заметила она. — Одна из морских, которые могут быстро покрывать большие расстояния, или орлы. Только у них может быть такой размах крыльев.

Спорить никто не стал. Эльфы лучше других народов знали, какие могут существовать рыбы, птицы и животные. Так что в словах Эйленсиль никто не сомневался. Другое дело, что представить себе эльфа с такой немаленькой птичкой в городе или горах никто тоже не мог. А это означало одно — новые поиски.

— Думаю, в любом случае, нам стоит вернуться в Стойбище, — вздохнул альв. — Мы не знаем, с какой стороны перевала живет этот эльф. Судя по размерам птички, она может с легкостью облетать эти горы несколько раз в день, в то время как мы будем бегать за нею. Лучше в городе навести справки, может, кто-то что-то слышал, видел или случайно узнал. А потом всегда можно будет вернуться.

— Можно, — согласилась Эйленсиль. — Можно даже по этому самому перевалу. Только учесть прошлый опыт и прихватить с собой больше топлива и продовольствия. Если за это время гномы не выставят свои наблюдательные посты. Кто знает, вдруг они раньше нас обнаружат, кто пугает путников. А то и логово его выследят.

Остальные только согласились с предложениями девушки. После все разошлись по своим комнатам. Иртуш еще долго не ложился — составлял отчет брату. При этом часть информации он специально зашифровал, чтобы никто не мог прочитать послание. Дождавшись, когда чернила высохнут, он свернут письмо трубочкой, а на печати поставил оттиск со своего перстня. Потом некоторое время он стоял у окна, ожидая, что неизвестная птица появится рядом, но быстро понял, что это глупо и все-таки отправился в постель.

Утром о странной птице по монастырю уже ходили всевозможные слухи. Одни говорили, что это был морской орел, который может спокойно преодолевать огромные расстояния, другие утверждали, что орел самый обычный, третьи и вовсе считали, что на фоне луны пролетел обычный ворон, а наблюдатели немного ошиблись с расстоянием. Четвертые и вовсе смеялись над всеми, подозревая, что служка посмеялся над братом вождя и молодыми учеными, а те поверили ему. Только путники, которым приходилось пользоваться перевалом, молчали. Они-то знали, что не все так просто, как пытались выставлять сплетники.

Сами гости тоже посмеивались и кивали в ответ на уверения большинства жителей, что не помешало Иртушу отлучиться на пару часов в сопровождении одного из орков и отправить брату послание. Гном на входе с удивлением смотрел на отправителя, а когда узнал, каким путем они прибыли в монастырь, только пробормотал что-то о молодых безумцах. Орк предпочел оставить это замечание без комментариев. Кто ж поверит, что ни он сам, ни его брат не в курсе, как обстоят дела на перевале. В стране слишком много проблем, которые требуют их внимания, а никто из торговцев не сообщал о каких-то проблемах. Если бы сообщили, другое дело.

Поэтому орк только попросил сообщить в Стойбище все, что им известно. Амгол явно заинтересуется этими сведениями. Кто-то хозяйничает на орочьих землях, а верховный вождь бездействует — это явный признак слабости власти. Как бы кто не подумал, что можно с легкостью старые порядки вернуть, попытаться часть земель себе отобрать. А там соседи решат сначала завоевать отобравшего, а там и остальные территории себе подчинить. Нет, не дело это, надо разбираться, кто на перевале хозяином себя возомнил. Разумеется, гномы согласились, да еще пообещали передать все, что троллям узнать удалось, у них в горах тоже не спокойно.

Иртуш кивнул, но, когда возвращался в монастырь, задумался. Кому могли понадобиться владения троллей? Никто никогда не претендовал на эти недружелюбные места, в основном состоящие из относительно пологих, часто заснеженных горных склонов. Жил этот народ довольно высоко, питался большей частью мясом горных животных, добывал минералы, которые выменивал на другие продукты питания. Ни один другой народ не мог долго выдержать в тех условиях. Домами троллям служили пещеры, которые занавешивали шкурами, потому что дерева в тех местах не водилось, да и не сделать такую дверь. Почти все время на их землях царила зима, а весна, лето и осень длились редко больше двух месяцев. Если же у них стало неспокойно, это не могло не вызывать тревоги. Иртуша это волновало даже больше, чем попытки выступлений против смешанных браков.

Путь в Стойбище занял куда больше времени, чем до этого. На этот раз Герриат, Эйленсиль, Иртуш и его спутники присоединились к каравану, который отправлялся из долины. Что торговцы забыли в этом месте, удалось узнать уже в пути. Как оказалось, они приезжали в долину раз в полгода, привозили бумагу, новые книги, прочие предметы, необходимые в долине, которые покупать у гномов накладно. Увозили обычно продукцию немногочисленных ремесленников, которую продавали в другие монастыри, или драгоценные камни, которыми расплачивались гномы, или жертвовали особо щедрые прихожане, ну и золото, которого в обители было достаточно. Последнее брат вождя тут же взял на заметку. Не все так плохо в монастыре, как они обычно пытаются представлять в своих отчетах и прошениях. Не зря настоятель, пусть и бывший воин, быстро согласился часть расходов по наведению порядка на перевале на себя взять.

По мере продвижения, путники пытались выяснить и про странных соседей в горах, вдруг кто-то по эту сторону перевала тоже что-то видел, и прощупывали осторожно мнение людей по поводу смешанных браков. Но всегда их ждало разочарование. В человеческих землях никто не интересовался, живет в горах кто-то кроме гномов и троллей или нет. Отношение же к другим расам было спокойное с толикой грусти.

— А что тут думать, — сказала одна молоденькая девушка. — Жрецы что угодно говорить могут, но вы, господин Иртуш, все равно меня замуж не позовете. Орки только в пору зрелости вступают, а люди уже на тот свет собираются.

— Если брат разрешит, почему бы и нет, — отшутился орк. — Был бы простым табунщиком, и думать не стал бы. А тут без разрешения только если за Силь, но