Прежде чем войти в домик, Герриат помахал рукой сидевшему на крылечке эльфу. Тот ответил. После чего валявшийся рядом медведь сел и поднял лапу. Мужчины рассмеялись. Впрочем, подобное поведение животного было объяснимо — несколько раз ему перепадало от альва или сладкое яблоко или большой ломоть любимого им хлеба с маслом. Находясь в чужих краях на нелегальном положении, Герриат старался поладить не только с пестроволосой братией, но и с их питомцами. Кто знает, к чьему разуму потом придется взывать.
На счастье альва, работа над книгой продвигалась. Более того, именно в этом городе удалось найти много новой интересной информацией, которой принц поспешил воспользоваться. Почему-то раньше ни одному исследователю и не приходило в голову, что их далекие предшественники, внесшие большой вклад в развитие философии, могли активно путешествовать по эльфийским землям. Если бы не сложившаяся ситуация, Герриат мог бы отправиться по другим городам, вот только сейчас он не мог себе этого позволить. Всегда найдется кто-то, кто мог бы его опознать. Кроме того, неведомое доселе предчувствие говорило, что он должен оставаться именно на этом месте.
Уже в домике, развалившись на удобной кровати, альв задумался, что это за чувство такое. Он изучил много философских работ о природе альвов и эльфов, о способностях к магии у отдельных представителей обоих народов, и понимал, с магией это никак не связано. Равно как не может оно быть связано с возможностью ощущать и понимать природу через фамилиара, развивающуюся у эльфов после второго совершеннолетия, то есть после тридцати лет.
Собственно, пока он не мог даже назвать это чувство. Философы говорили о некоем предчувствии или предвидении, что просыпается у некоторых представителей его народа или после сильного потрясения, или развивается постепенно с годами. Но Герриат не переживал ничего подобного. Он сам сбежал из дома, спланировав свой побег. А новости о том, что его обвиняют в преступлениях против эльфов не вызвали шока. Принц изначально понимал, что в случае обострения отношений, его могут обвинить в чем угодно. Да и приводились примеры несколько иные: неожиданная гибель родных и друзей, предательство близких, измена любимой — то, что заставляет переосмысливать жизнь, свое место в этом мире. Но ничего такого с ним тем более не происходило. Скорее, после его побега способности к предчувствию могут пробудиться у родственников, если этого не произошло раньше. Говорить о втором условии было преждевременно, потому что первые проявления дара замечались у альвов только к пятидесяти годам.
Подумав об этом, Герриат задумался о другом — а не было ли все, что с ним происходит, заранее спланировано его отцом. Тот мог заранее знать о его реакции на предстоящий брак. Равно как и о побеге. Но зачем это ему? Думал, что так или иначе он встретится с княжной, и их брак все-таки состоится? Перевернувшись с живота на спину, альв принялся рассматривать потолок, словно там был написан ответ. Вряд ли отец мог знать о нападении на эльфийскую резиденцию. Или ему надо было не допустить этой свадьбы? Нет, вряд ли. Слишком активно он стремился упрочить связи через заключение династических браков с другими народами. А что, если правительствующий хитрец заранее знал, как поступит его сын? И мысль обвести вокруг пальца отцовский дар, сломать его планы побегом — самообман. Что, если он заранее знал о побеге сына? Но зачем ему это? Теперь не спросить. Да и не до того сейчас, если разобраться.
Так или иначе, что-то привело принца в этот город. И, несомненно, это как-то связано с полянкой в лесу, на которую ноги приводили его каждый день, если только он не начинал этому активно сопротивляться. Расспросить что ли вынужденных надзирателей об окрестностях. Может, что-то там есть такое, из-за чего альв и оказался здесь. Какое-то особое место, или чье-то захоронение. А может, какой-то клад. Или жил кто-то известный. Вот и тянет его туда, как иногда притягиваются друг к другу два куска железа под действием магической силы.
Да, наверное, так он и поступит. Знакомец с его медведем сегодня будут нести дежурство до заката. Можно будет угостить его обедом, а медведя яблоками. Ну и побеседовать. Хуже не будет. Вряд ли эльфы успели узнать, кто прибыл в их город. Ведь представлялся он ученым-исследователем, в библиотеку записался, книги читает, действительно занимается наукой. Кому в голову может прийти, что альвский принц, совершивший нападение на усадьбу эльфийского князя и похитивший девушку, будет активно интересоваться наукой или кладами. Раз об этом не распространялись раньше, значит, сейчас тем более будут молчать.
К сожалению, новые знакомые не смогли прояснить ситуации по поводу окрестностей. Слухи ходили разные, а что правда, что вымысел — попробуй, разбери. Другое дело, что все они касались древнего кладбища с другой стороны города. А с этой тишь да покой. Может и забредали сюда древние мыслители, но о том история умалчивает. Жертвоприношений кровавых никто не совершал, богам неведомым не молился, кладов тоже не было. Да и какие у эльфов клады? Они к золоту относятся не как к ценности. Есть — замечательно, нет — ничего страшного, появится. Главное, все сыты и одеты, фамилиары ухожены, домашние здоровы. Остальное — мелочи.
В какой-то степени Герриату нравилось такое отношение эльфов к материальным благам. Вот только это не проясняло тех причин, по которым его тянуло к обычной поляне. А тянуло с каждым днем все сильнее. Вот и на этот раз возникло ощущение, что ему непременно надо прогуляться после ужина. Он хотел позвать эльфа с собой, но тот отказался. Караул снимали, поскольку гость ничем не проявил агрессии. Живет, книжки изучает, ни с кем не ссориться, так к чему зря слежку держать. Опять же на старом кладбище неспокойно. Кто-то повадился могилы древние портить. Все силы туда отправляют в надежде найти злодея. Так что Рит может спокойно гулять, где вздумается, а если что-то заметит, то пусть поделится информацией со стражами.
На том и разошлись. Разве что медведь пытался обниматься. Насилу эльф увел. И то косолапый фамилиар то и дело оборачивался, а то и вовсе садился посреди дороги и дальше двигаться отказывался. Его хозяин только головой качал, да грози или хворостиной
