Ввалившись в квартиру и сбрасывая с ног обувь, он громко фыркнул, встряхивая слипшимися кудряшками и шваркая на пуфик сумку, которая состояла из влагоотталкивающего материала, чего нельзя сказать о ее носителе… Или переносчике? Потаскуне, как выражался отец. В общем, сумка не промокла, в отличие от Полтавцева.

Выйдя в коридор, Димка улыбнулся:

— Привет, мокрым мышам, — Ерошихин, подойдя, аккуратно поддел подбородок Арса и сладко поцеловал, чувствуя, какие холодные у него губы. — Хэй, да ты не только мышка, но и лягушка! Срочно нужно в душ и чай горячий.

— Аг-га, — мелко закивал Полтавцев, смешно растопырив руки в стороны. — В душ! Минут на десять.

И он пошлепал по коридору, оставляя за собой мокрые следы.

Под теплыми струями Арсений быстро согрелся и порозовел. Покончив с этим, выполз и спохватился:

— Блин! А шмотьё-то в комнате… — пришлось запахнуться в полотенце и заорать: — Дима-а! Кинь в меня, пожалуйста, какими-нибудь штанами!

Димка сразу услышал просьбу и заглянул в комнату Арса, где нашел его домашнюю одежду. Зайдя в распаренную ванну, с осевшим на стенах и стекле конденсатом, Дима увидел полуголого Арсения в несколько недвусмысленной позе — тот стоял спиной и выуживал со дна ванной упавшую мочалку. Сползшее полотенце приоткрывало поясницу и обрисовывало округлые ягодицы. Ерошихин сглотнул.

Разве что, кто-то б помахал ему ладонью перед лицом — он бы пришел в себя и отвел взгляд. Тело Арса не уступало в красоте его собственному; но друг был более тонким, грациозным, изящным, с золотисто-розовой кожей, словно высеченной из гладкого драгоценного мрамора. Мокрые кудряшки на голове смешно вились и пушились.

Димка зстыл, стискивая в руке одежду Полтавцева.

— Ты специально хочешь, чтобы у меня от недотраха кровь из носа пошла? — сипло выдавил Димка.

Он впервые завис при виде мужского тела. Нет, не просто какого-то там, а именно Арса — только на нем останавливался взгляд, лучившийся удовольствием и неприкрытым желанием.

Полтавцев удивился. Он еще не привык к тому, что Димка может на него засмотреться, поэтому, «голодный» вид Ерошихина и произнесенные слова, не на шутку взволновали.

— Нет, — тихо ответил он, делая шаг к парню и аккуратно забирая у него одежду. — А разве… Я тебя привлекаю? Ну, физически…

— Да, Арс, — не имело смысла это скрывать.

— Тогда… Я хочу, чтобы ты меня… То есть… Дим, я не буду против, если ты просто что-нибудь сделаешь! — отчаянно воскликнул Арс, запутавшись в словах.

— Что именно? — хрипло спросил Дима, качнувшись в его сторону.

— А что бы ты пожелал? — тихо уточнил Полтавцев.

Рука Ерошихина скользнула на оголенную талию Арса, и по телу парня тут же пробежали мурашки. Безумно красиво выглядящий, он так и манил коснуться, погладить и приласкать. Склонившись, Дима сократил расстояние между их лицами и выдохнул в самые губы:

— Тебя. Я желаю тебя, — запуская другую руку во влажные кудряшки.

Сердце Ерошихина, при этом, билось, как ненормальное, а во рту все пересохло. Пульс, казалось, чувствовался от перенапряжения прямо в глотке.

Арсений судорожно выдохнул, словно только и ждал этих слов. А, впрочем, так и было — ждал. Подсознательно, робко, не смея надеяться всерьез, даже после стольких действий Ерошихина, говоривших о многом. И сейчас в ушах звенело от напряжения, а дышать стало тяжело, и не из-за влажного горячего воздуха в прогретой ванной комнате, а от невероятной правды, которую уши впитали, как самое прекрасное в мире обещание.

Он подался навстречу всем телом, влипая в Димку, вжимаясь так, что между ними не осталось места даже волосу. Губы призывно раскрылись, впуская чужой язык, с глубоким вдохом, больше похожим на стон, а руки обвили, притиснули к себе, хотя, казалось — куда еще ближе?

Они целовались исступленно, жадно, с всевозрастающей страстью. Ладони слепо шарили по телу, стягивая ненужную футболку и отбрасывая в сторону, полотенце на бедрах нещадно мешало, давило, нелепым препятствием зависнув между жаждущей плотью и такой же — горячей, требовательной и твердой.

Диме показалось, что у него началась лихорадка — трепетало и полыхало огнем все тело, обжигающие потоки поднимаясь от груди и распространяясь к конечностям.

Мыча что-то нечленораздельное, парень глубоко целовал чужие губы, покусывал их, играл с языком Арса, то отдавая ему инициативу, то становясь ведущим. Димка хотел Полтавцева, желал так сильно, что в паху нещадно пекло, погребая тем самым холодный разум, трезвый рассудок и прочие здравые вещи. Парня начало потряхивать, как подростка, от желания большего и предвкушения чего-то невероятного.

Наконец, неплотно запахнутая махровая ткань соскользнула к ногам, обнажая выбритый пах, тугие налитые яички и колом стоящее достоинство.

Дима шумно втянул воздух в легкие, отлипая от губ Арса. Прислонившись к его лбу, парень взглянул вниз на открывшийся вид твердого от возбуждения члена: чуть меньше, чем у самого Ерошихина; красивый, аккуратный, и, что самое удивительное, манящий прикоснуться. Взгляд Димки мазнул по груди Арсения, пока не добрался вновь до раскрасневшегося лица.

— Могу я потрогать тебя? — просипел Дима, в то время как одна ладонь уже легла на живот Арса, задевая пальцем впадинку пупка.

— Конечно, — улыбнулся Полтавцев, лихорадочно облизывая губы. — Я ведь теперь…твой.

Ерошихин охнул и, закусив губу, опустил ладонь ниже, скользнув по гладкой коже паха, пока пальцы не сомкнулись вокруг горячей плоти. Держать чужой член в руке было странным, но почему-то совсем не отталкивающим.

Вздрогнув, Арсений крупно сглотнул и почти умоляюще прошептал:

— Пожалуйста…

Димка взглянул на него так многообещающе, что разом отпали все сомнения.

========== Глава 7 ==========

Их дыхание смешивалось, стоны сплетались в единое целое, и ни один не мог оторваться друг от друга.

Арс царапался, вцепившись в Ерошихина. Похоже, эмоции захлестывали парня через край, не давая не только соображать, но и стоять на прямых ногах — его коленки дрожали. Поэтому Димка нашел выход из положения: прислонил его к стиральной машинке, а сам пристроился рядом, оглаживая широкими ладонями стройные бедра и наблюдая, как Арсений в его руках сходит с ума, закусывая губы.

Димка тоже не особенно адекватно мыслил, видя, какую реакцию он вызывает у лучшего друга, который льнул к нему, цеплялся за плечи и давал полную свободу действий. Ерошихин не мог отвести взгляд от чужого возбужденного члена, на головке которого выступила смазка. Собственный орган начинал ныть, стиснутый тканью домашних штанов, однако раздеваться Димка не торопился, решив сначала доставить удовольствие Арсу.

— Сень, повернись ко мне спиной, — выдохнул на ухо парню Димка, прикусив его мочку. После чего лизнул и услышал, как Арсений тяжело задышал.

Полтавцев развернулся и тут же ощутил горячие руки на своих лопатках, которые медленно огладили кожу, спустились до копчика и