Глядя на подобное великолепие, экономист всерьез задумался: может, его с кем-то перепутали? По спине пробежал холодок. Стремясь отогнать неприятные мысли, Лев Аркадьевич направился в столовую к выданной провизии. В первой корзине вместе с постельным бельем и набором из четырех полотенец лежали новенькие комнатные тапочки, сплетенные из стеблей и листьев аира, мочалка, зубной порошок, брусочек мыла, умопомрачительно пахнущий лавандой.
Во второй плетенке скрывался целый продуктовый склад: хлеб, крынка с кефиром, большой горшочек с творогом и маленький с малиновым вареньем. Любимая ягода жены…
Сердце пронзила острая боль. Так бывает: когда все плохо, человек держится, а едва жизнь начинает налаживаться, силы заканчиваются. Профессор тяжело опустился на ближайший стул, торопливо глотнул настойки. В последние годы с лекарством мужчина не расставался.
В дом вихрем ворвался Мэйнард, обеспокоенно заметался по комнате. "Надо же, уже успел вернуться" — вяло удивился Беран.
— Привести лекаря? — осенило демона.
— Не нужно, сейчас пройдет, — тихо отозвался подопечный.
Инкуб присел рядом, выждал немного. Боль не отпускала.
— Я за лекарем, — поставил перед фактом Мэйнард.
— Мне уже лучше, — запротестовал Лев Аркадьевич.
Демон хмыкнул. Прежде он и не догадывался, как порой с людьми сложно и до чего же они хрупкие создания. Лучше ему, да-да… И зачем врать?
Далеко идти не пришлось. На крыльце инкуб встретился с князем, одетым в неброский костюм, лишенный официальных регалий. В руках правитель Акарама держал бутылку вина.
— Подожди в саду и пристрой куда-нибудь, — распорядился Ян. С подарком он не угадал, в отличие от времени визита. — Что скажешь о своем протеже?
Мэйнард торопливо доложил о соответствии специалиста заданным критериям отбора. Потом высказался о коварстве автора "Экономикса", старательно зашифровавшего важные знания от простого народа, и честно рассказал о бедственном положении ученого. Цитрусовые деревья на демона впечатления не произвели, поэтому о саде Мэйнард сказал лишь, что для Льва Аркадьевича он много значит.
При виде гостя профессор попытался встать, но тут же был возвращен на прежнее место.
— Сидите, вам нельзя двигаться. Давайте руку, вот так. Не волнуйтесь, я обучался лекарскому делу, помимо колдовского искусства. Смотрите мне в глаза и думайте о чем-то хорошем. Вы в безопасности, все хорошо, боли нет.
Отчаянно колотящееся сердце вернулось к нормальному ритму. Резь в груди исчезла.
— Спасибо, мастер, — экономист почтительно склонил голову.
— Ян, — представился князь.
— Беран Лев Аркадьевич.
— Знаю. По части распространения слухов Радор ничем не отличается от маленькой деревушки. Как часто у вас приступы? Или Акарам оказался столь ужасен?
— Изредка бывают, — профессор их давно не считал, привыкнув и смирившись с недугом. Когда пытаешься спасти единственного близкого человека, на себя времени не остается. — Акарам удивительный.
— Вы видели всего несколько улочек.
— Чистых и мощенных камнем. А еще я видел детей. Сытых, веселых, жизнерадостных. Обутых и одетых. Чиновник, оформляя документы, не потребовал ни единого медяка.
— Радор — лишь малая часть темных пустошей. Всем новоприбывшим князь показывает нежить.
— Показать — не скормить, — попробовал пошутить мужчина. Ян одарил Берана изучающим и чуть насмешливым взглядом. Лев Аркадьевич счел нужным добавить: — В Тарине скорее пойдут на эшафот, чем в зубы к нежити. При этом люди почему-то забывают: палач растягивает убийство на несколько часов, а тварь управляется за считанные мгновения.
— Тела не жаль? После трапезы нежити хоронить зачастую нечего.
— Разве мертвецу не все равно?
— Есть еще гарпии. Не боитесь?
— Боюсь, — не стал скрывать экономист, — исчезнуть безвозвратно — страшная участь.
— Тем не менее, вы здесь.
— И у таких стариков, как я, есть мечты.
— Школа? — в голосе непонимание и неприкрытый скептицизм. — Экономика — скучнейшая вещь…
Через полчаса Ян поймал себя на том, что готов выписать Мэйнарду премию. Лев Аркадьевич просто и доступно объяснял фундаментальные постулаты. У отца так не получалось. Недаром все новые и перспективные идеи по финансовой части придумывала чета Соколовых, а хозяин Акарама лишь корректировал и утверждал. Профессор искусно обкладывал молодого ведьмака приманками (а за кого еще можно принять собеседника после упоминания о колдовстве?), доказывая практическую ценность экономических знаний.
Постепенно беседу удалось подвести к векселям, а затем к долгу, потерянному поместью и цитрусовому саду. О мандаринах, ананасах и киви профессор рассказывал не менее охотно. Из прихоти беременной жены будущее приобретение могло превратиться во что-то гораздо большее.
— Сад тоже заложен?
— Нет.
— Вы бы могли его продать.
— Ах, если бы. Мне не дадут. Скорее вырубят. А денег на взятки нет.
— Вот как… Экзотические растения по стоимости могут сравняться с домом.
— Количество деревьев превышает границу, разрешенную для продажи лицам, не входящим в гильдию купцов. Я написал прошение князю, но ответ так и не получил. Я готов подарить сад, лишь бы только растения жили. Приехав сюда, я их предал, но долг другу не может остаться не закрытым. Я должен заработать хоть часть суммы…
На миг Лев Аркадьевич болезненно сгорбился, но тут же упрямо расправил плечи.
— Сколько лет вы отдали университету?
— Всю жизнь, — тихо произнес профессор. Хотел скрыть горечь, да не получилось.
— Акарам выкупает ваш сад. Стоимость будет согласована на месте, после осмотра. Вы приняты на работу, вот договор, ознакомьтесь. Через десять лет этот дом перейдет в вашу собственность. За отдельные заслуги перед княжеством этот срок может быть сокращен. Завтра утром полетим в Ирсин перевозить деревья. Вы согласны?
Несколько мгновений мужчине потребовалось, чтобы осознать услышанное. Профессор знал имя владыки Акарама, но поверить в то, что перед ним САМ КНЯЗЬ…
— В-ваше… — горло перехватило, голос пропал.
— До завтра, Лев Аркадьевич. Будьте готовы к девяти.
* * *Демон, ожидающий в беседке, подхватился на ноги и отвесил церемониальный поклон.
— Как прогулка, понравилось? — поинтересовался государь.
— Скорее нет, чем да, — признался Мэйнард.
Ян изумленно изогнул бровь. Инкуб вздохнул и словно бросился в ледяную воду:
— Почему вы отпустили меня без печати?
— С печатью, — возразил правитель Акарама, — просто немного измененной.
— Но ведь я… — демон запоздало прикусил язык.
— Никого не убил. Ты изменился.
— Безвозвратно?
— Нет, еще нет.
— Вот как, — подданный задумался.
— Никто не знает, что ты приобретешь на избранном пути, а что потеряешь.
— Себя, — тихо, но твердо ответил Мэйнард. — Я найду себя.
— Снять печать? — вдруг спросил князь.
— Нет, — без раздумий отозвался инкуб.
Хозяин темной пустоши улыбнулся уголками губ.
— Акарам не бросает своих. Ты помнишь?
Изумленный демон молча поклонился. Он не предполагал, что когда-нибудь услышит подобные слова. Да и разве раньше они были ему нужны? Радость и гордость, кажется, так люди называют охватившие Мэйнарда чувства.
* * *В экспедицию за цитрусовыми деревьями Адель попала случайно. С самого утра девочка полетела выполнять обещание, захватив в качестве гостинца горшочек фасолевого супа. Рассеянный, витающий где-то в облаках профессор обрадовался завтраку и даже не
