Я грустно, краешком губ, улыбаюсь.
– Есть, товарищ командир, разрешите идти?
– Иди уже, – ворчит начальник и машет рукой на дверь. Ему лет двадцать пять. Командиры низшего звена к тому лету чаще всего из рядовых недавно выбивались или по срочному набору в армию попадали, заменяя «выбывший» комсостав. Выбитый не вражескими пулями, а карательными органами своих же…
Я могу предупредить, поставить заставу в ружьё. Хотя бы одно подразделение выхватить из-под опускающегося лезвия, помочь вывернуться из-под удара. Но зачем?.. Это несправедливо по отношению к сотням других застав. Хотя нет, кривлю душой, не так. Смысл невмешательства в том, что я не «попаданец», который в стиле жанра заявился корректировать историю и пытаться выстроить лучшее, по его мнению, будущее.
Я здесь и сейчас – не ради них захотел побывать. Ради себя. Хочу понять кое-что о самом себе. Чтобы найти ответ, зачем я делаю то, что делаю, зачем я пограничник, а не кондитер или дизайнер одежды, например. С ними же всё ясно. Перемолотые жерновами истории, они превратятся в безымянных или поименованных жертв. Обидно, до скрежета зубов и дрожи в кончиках пальцев обидно, что пропадут ни за что ни про что миллионы человеческих жизней, однако всех мне не спасти по-любому, а выборочно спасать… не здесь и не сейчас.
В эту ночь я не смогу изменить ни-че-го. А вот она во мне – что-то меняет…
Я не спал на выделенной койке в казарме – старшина оказался почти земляком, чему несказанно обрадовался, и посулил завтра добрым смальцем и табаком пригостить, уже наступило завтра, и я вышел якобы «до ветру», а сам стоял на краю заставы. У самой контрольно-следовой застыл, стремясь вслушаться, всмотреться, внюхаться, вчувствоваться, впитаться в последние мирные часы перед подступающей бурей, запоминая атмосферу, чтобы сравнить её с той, в которую вот-вот окунусь и я, и коллеги, с той разницей, что я-то вынырну, а они нет…
Выстрелы прогремели слаженно, с разных точек, из разных видов оружия. Винтовки, пулемёты, миномёты, танковые орудия целились в заставу, и застигнутая врасплох беззащитная мишень не стреляла в ответ.
Ожидаемое мною «вот-вот» грянуло часа на три раньше, чем рассвет.
На этом участке ближайшие союзники – до момента открытия огня, и с момента первого выстрела – заклятые враги подобрались скрытно и выдвинулись к самой границе стремительно. Атаковали с наскока, заранее проработав ход операции по уничтожению заставы. Нападающие не стремились захватить её. Расстрелять, сжечь, разметать здания, втоптать в землю контрольно-следовую полосу, повалить столбы и сразу дальше, без задержек. От силы за полчаса. В намеченном для исполнения стиле молниеносной войны…
Ответный огонь по силе был несравним с обрушенным на казарму, штаб и хозпостройки, но открыли его через считанные по пальцам одной руки минуты. Я засёк, меньше чем через четыре.
И бой, который дали врагу пограничники заставы общим числом не более полуроты, остановил продвижение на несколько часов. Как раз на те самые часы, отделяющие секунду реального нападения от занесённого в анналы якобы точного времени официальной версии.
Защитники заставы сражались яростно, героически, но силы оказались слишком неравны, а крепостных укреплений же, чтобы сопротивляться недели и месяцы, у них не было. Обычная застава в лесостепной местности, даже не на берегу реки, способной стать преградой.
Я не вмешался. Моя задача запомнить и не забыть. Пока я их помню, будут жить. Они продержались до последнего бойца. Он перестал стрелять незадолго до четырёх часов утра. Раненых и сдавшихся в плен не было, я свидетельствую.
Они ещё не знали, что ночь всё равно темнее перед рассветом и победа обязательно будет за ними. Все бойцы и командиры той заставы даже до первого рассвета войны не дожили. Погибли раньше объявления войны.
Слава героям, принявшим на себя первый удар. На то и пограничники…»
10.1 «Агент без номера»
Он понимал, что весь его поиск, погружение сегодня туда, потом сюда, а послепослезавтра или через пять суток во-он куда – это просто бросание «костей» наудачу. С надеждой, что выпадут «шестёрки». Ну или как запустить шарик в колесо рулетки и с замиранием сердца наблюдать за тем, какое число и цвет выпадут в момент остановки вращения. Не продуманная карточная игра, нет. Рассчитать что-либо заранее, выработать алгоритм не получится. Планомерно искать он пытался, но в итоге осознал, что ищет чисто интуитивно, подмечая моменты и детали, не упуская возможные подсказки, замечая необходимый смысл в нюансах, несущественных для непосвящённых.
И продолжает верить, верить, верить, что Выход есть…
Не допуская сомнений, гнать предательские мыслишки, что код пропущен, остался в прошлых, пройденных этапах поиска. Может, бесценное сокровище и есть где-то, но упрятано в одном из пройденных сеттингов. Нужная дверь потеряна. Ищущий игрок проскочил мимо и не заметил. Однажды ему приснился кошмарный сон об утраченном, незамеченном Выходе. Проснулся он с криком, в ледяном поту… К счастью, в утешение потом было сновидение о лучшем мире.
Герой не стал бы переигрывать сеттинги. Это совсем как возвращение обратно по тому же пути. Недопустимо.
Имелся способ облегчить дорогу к цели. Заняться читерством. Используя специальные, облегчающие прохождение чит-коды – вплоть до режима бессмертия – изменять ход игр, обманным путём преодолевая трудности. Но читерством он не занимался, обоснованно предполагая, что фальшаку-читеру тот самый код просто не дастся. Да и не во всех сюжетах были предусмотрены «боги из машины», способные сказочно подсобить в тупиковых ситуациях.
Однако существовал всё же способ помочь себе хоть чем-то. Можно отсматривать видеоролики геймплеев. Наблюдать за тем, как другие проходят уровни. Многие геймеры записывают свои прохождения и выкладывают в сеть. Они непосредственно играют, а заинтересованный, не праздный наблюдатель не тратит силы и внимание на собственно игру. Сосредоточенность на изучении деталей проходимого сеттинга – вот в чём получаемое преимущество. В переносном смысле – приобретение очень даже не лишней «голды».
Это помогало настраиваться на будущее персональное прохождение, искать подтверждения, что именно этот сеттинг проходить стоит. Порой позволяло определиться, надо ли вообще в тот или иной расклад влезать. Есть ли там шанс, что дверь действительно спрятана. Короче говоря, «рулез» или «зашквар»…
– Три, шесть, один, девять, три, пять, альфа, танго, ромео, зулу, иксрэй.
Голос мужчины в куртке посыльного звучал ровно, спокойно. Он перечислил цифры плюс буквы фонетического алфавита, складывающиеся в голосовой пароль, и акустические датчики сработали, подкрепив визуальное распознавание черт лица. Створка двери плавно убралась в стену, вдвинулась в торец правой стороны проёма. Разносчик, держащий в руках три коробки с пиццей, переступил порог, и створка тотчас задвинулась, перекрывая выход.
Оказавшись внутри, человек не пошёл по коридору с серыми стенами, коричневым покрытием на полу и зеленоватым потолком, тянущемуся отсюда
