Где дневник? Я ворвалась в теплую спальню, обвела все взглядом, смаргивая влагу с ресниц. Потом дернула на себя ящик комода, он не удержался и с грохотом выпал. В сторону полетели учебники, одеяло, подушка и… дневник.
Потом я осознала, что уже стою у камина в гостиной. Дневник грел руки.
А внутри все жгло и жгло.
Рукой вытерла слезы со щек, повинуясь моментальному порыву, открыла дневник и нацарапала:
«Ты прав, мне не нужно было приходить на бал. Желаю счастья».
– Да пошел ты! – произнесла, всхлипывая.
Размахнулась и отправила дневник в камин.
Когда вернулись родители, я продолжала сидеть и смотреть на пламя. Юбка платья расплескалась вокруг меня сиреневым облаком, локоны распрямились, а щеки успели высохнуть. Остатки дневника догорали в камине.
– Элизабет, как ты…
Голос отца – резкий и сердитый – вдруг оборвался. Я продолжала смотреть на огонь, даже не вздрогнув. Рядом подошла и села Йор, отсветы огня заплясали на ее серебристо-серой шкуре.
А за спиной слышался шепот матери. Такой тихий, что я могла его лишь угадывать. Потом раздались тяжелые шаги отца, он поднимался на второй этаж.
Йор зевнула и улеглась, прижавшись ко мне теплым боком. От нее немного пахло морем и свежестью.
Мама подошла сзади. Я не обернулась, продолжая смотреть в камин, точно там пряталось нечто очень важное. На самом деле боялась шевелиться. Боялась, что малейшее движение опять что-то сдвинет внутри меня и вызовет слезы.
Мама молча присела рядом, на миг меня окутал легкий флер ее любимых духов. Что-то цветочно-цитрусовое.
Так мы сидели и молчали. Я вяло подумала, что мне сейчас влетит за помятое дорогущее платье. Но нет, пока что мама делала вид, что не замечает его состояния.
– Я сказала Гловерам, что у тебя нестабильная магия, потому порой бывают… срывы. Они передали тебе, что все понимают и надеются увидеться в следующий раз, когда ты уже будешь с волшаном.
Я промолчала. Гловеры казались сейчас чем-то крайне мелким и незначительным. Впрочем, как и все вокруг. Мир в одно мгновение стал другим.
– Если ты сейчас ляжешь в постель, – продолжала мама спокойным тоном, – то я принесу тебе какао. Или пряный чай.
Я опустила голову еще ниже. Мне ничего не нужно! Но слова не желали произноситься.
– Но если хочешь посидеть здесь одна, – продолжила мама, – то я поднимусь наверх и приведу себя в порядок. А Йор побудет с тобой, поможет тебе потушить камин, когда ты решишь отправиться спать.
Мама поднялась, едва слышно шурша платьем. Я ощутила ее ладонь на своих волосах, а потом услышала тихий голос.
– Все проходит. Ты все сделала правильно.
И неслышно ушла, оставив меня с зевающей Йор и остатками дневника в камине.
Я оставалась в гостиной, пока не убедилась, что подарок Адриана превратился в золу.
– Убери это, – попросила волшана.
К тому времени мамина фьюрри уже откровенно дрыхла и на мой голос отреагировала недовольным ворчанием.
Спал весь дом, кроме меня.
Интересно, а что делает Адриан? Я не успела сдержать юркую мысль. Она проникла в голову и тут же расцвела пышным цветом. Он гуляет по ночному городу с той девушкой? Они смеются? Целуются?
Я вонзила ногти в ладони и задышала часто-часто. Не плакать! Больше никогда не плакать из-за него!
Угли в камине зашипели, когда Йор дыхнула на них. Вот бы она так же смогла потушить то, что творилось внутри меня!
Родители спали, когда я на цыпочках кралась в спальню. Мамина фьюрри проводила меня до двери, а затем скрылась в своей комнате. Я же закрыла за собой дверь и просто рухнула на кровать. Ничего не хотелось. Ничего. Даже слезы закончились. Я их выплакала.
И больше реветь из-за Адриана не буду.
Почему до сих пор так больно?!
Я прикусила зубами край подушки, чтобы не завыть в голос. И лежала, стараясь успокоиться. Постепенно дыхание стало ровным, а в голове сгустился сонный туман. В нем проступило лицо Адриана, послышался его голос: «Что ты делаешь со мной, водница?» И я поспешно открыла глаза, прогоняя образ.
Мне надо заснуть. Может, случится чудо и утром все забудется? Я с радостью ухватилась за совершенно детскую мысль. Да, да, мне надо просто уснуть, и все! А потом проснусь со свежей головой.
Жаль только, у сна были другие планы. Я проворочалась всю ночь, кровать казалась раскаленной, белье неудобным и колючим, а голова начала болеть. Казалось, я подхватила какую-то болезнь. Тяжелая дремота сменялась гляделками в потолок. И мыслями о том, что сейчас делает один огненный маг.
* * *Я забылась только под утро. Сквозь сон слышала, как ко мне заходили родители. Отец возмущался, что я так долго сплю, и желал со мной поговорить, но мама увела его, тихо убеждая, что мне лучше отдохнуть после вчерашнего. Что не надо на меня сейчас давить.
Они ушли, а я вновь провалилась в сон. Но когда проснулась в следующий раз, почувствовала прилив сил. Плакать больше не хотелось. Сама виновата, что напридумывала себе все. Я жила все эти годы прошлым, а Адриан уехал и думать забыл про меня. У него девушка, и я ее узнала. Это ее я видела на башне с часами в ледяном городе на площади. Не нужно гадать, с кем она там целовалась. А еще раньше я встречала ее у портнихи, когда только приехала в столицу. Там ее подруги говорили о бале и о том, что «он» обязательно сделает ей предложение.
Наверное, сделал уже. Ведь с ней Адриан может открыто встречаться. Ее не надо прятать от всех, как позорную тайну. Она ему подходит. Не я. Это больно, но я была полна решимости все забыть и вырвать прежние чувства из сердца с корнем.
Спустилась только к обеду, тщательно приведя себя в порядок. Пришлось на глаза делать ледяные компрессы, чтобы убрать припухлость, следы вчерашних слез.
– Элизабет, что это было вчера? Твои детские выходки позорят нас! Пора взрослеть, – неласково встретил меня родитель.
– Да, папа, – смиренно ответила я.
– Если не умеешь себя вести, больше никаких развлечений! Учи этикет и правила поведения в обществе, если забыла.
– Я уже собрала вещи и хотела попросить разрешения вернуться в школу. Уделю все внимание учебе. И этикету.
– Мне кажется это слишком, сейчас каникулы, – вмешалась мама.
– А по-моему, в самый раз. Я думал, она все поняла, стала ответственнее, но ни ее оценки, ни поведение не радуют.
Мама еще пыталась протестовать, но отец был настроен решительно, как и я, не желавшая оставаться дома. После обеда я отбыла в школу. Во время каникул многие разъехались, но некоторые
