— Так ты — начальник Кимберли Энн? — спросил Оскар, отец Кимбры.
Я глубоко вздохнул.
— Формально — нет. Кимбра работает в отделе кадров. Она отвечает перед начальником отдела, а не передо мной.
— Но ты владеешь компанией?
Я пожал плечами.
— Только её частью.
Оскар наклонился ближе.
— Сынок, каковы твои намерения?
— Папа! — закричала Кимбра, приблизившись к нам с двумя тарелками, в каждой из которых было по два яйца. — Держи, пап, ешь яйца и прекрати устраивать Дункану допрос с пристрастием.
Она поставила перед ним тарелку и поцеловала в макушку, после чего поставила вторую тарелку передо мной.
— Я просто думаю, что он должен кое-что объяснить.
Кевин принёс их со Сьюзан тарелки и уселся рядом с женой, которая вела себя довольно тихо. Она продолжала посматривать в мою сторону, но я решил, что она просто мало говорит. Может, в этой компашке ей просто не выпадает шанса.
Подошла Джуди, неся в руках ещё две тарелки, одну для Кимбры и одну для себя, и поставила их на стол.
— Оскар, оставь бедного мальчика в покое. Ты же не хочешь заставлять его нервничать. Ты же знаешь, что случается, когда ты нервничаешь. Вспомни, что сказал доктор.
— Мама! — хором сказали Кимбра и Кевин.
— Прекратите, — ответила Джуди. — Мы все здесь взрослые. У нас с вашим отцом очень активная сексуальная жизнь. Уролог сказал, что всё в норме, учитывая его возраст.
Я чуть не подавился яйцами, но решил, что изучение узора на тарелках Джуди важнее, чем вся эта чушь собачья про зрительный контакт, которую нам преподавали в бизнес-школе.
— Мама! Прекрати! — взмолилась Кимбра, а Кевин закашлялся.
Я начал беспокоиться, что мне придётся применить приём Хеймлиха.
— Кевин, ты в порядке? — Джуди повернулась к Кимбре. — Дорогая, всё хорошо. Если Дункан много нервничает, просто напомни ему, что игрушки — это всегда хороший вариант.
Вдоль обода тарелки шли маленькие затейливые голубые цветочки. Внезапно меня заинтересовало, сколько их тут. Я бы мог их сосчитать. Один, два, три...
— Мам, в самом деле, — наконец сказал Кевин, впервые вставая на сторону сестры.
— Вам с Сьюзан они тоже не повредят...
— Игрушки? О каких игрушках ты говоришь?
Мы все повернулись к бабушке Хелен, которая с важным видом вплыла в кухню. Она была одета в джинсы, яркую майку с надписью: "Работаю за кофе" и высокие розовые парусиновые кроссовки. Для женщины в свои далеко за семьдесят она выглядела на удивление бодрой и модной.
— Джуди, — сказала Хелен, наливая себе чашечку кофе, — пожалуйста, скажи, что мы не говорим снова о твоих анальных пробках.
Воздух наполнили стоны и покашливания, а Кимбра прикоснулась к моей ноге и прошептала: — Мне жаль.
— Ещё нет, но я как раз собиралась их посоветовать. Они мне на самом деле нравятся. — Джуди развернулась к собравшимся за столом. — Я нашла их на Амазоне. Со срочной доставкой они были здесь на следующий день. А! Знаю! — воскликнула Джуди, подскочив от волнения. — Мы можем заказать ещё одну, и она будет здесь завтра. Они сейчас доставляют и по выходным. Знаете, совсем скоро они обзаведутся этими маленькими дронами, которые будут доставлять заказы прямо к двери. Кимберли, как ты думаешь, это поможет вам с Дунканом?
Кимбра не успела ответить, поскольку заговорила Хелен.
— Джуди, не каждому понравится пробка в заднице. Я, например, больше по вибраторам.
Я бросил вилку и закрыл глаза. Я сбился со счёта маленьких голубых цветочков. Я не хотел усугублять ситуацию, но мои плечи затряслись, а слёзы наполнили глаза, я безудержно смеялся.
— Бабуля! — хором взмолились Кимбра и Кевин.
— Что? — спросила Хелен. — На Амазоне они тоже есть, всех форм и размеров. Даже разных миленьких цветов. Знаешь, когда твой дед был жив...
Кимбра встала и потянулась к моей руке, по моим щекам от смеха стекали слёзы.
— Народ, прошу нас извинить. Я обещала Дункану, что покажу ему ферму.
— Только не сарай! — прокричал Оскар, пока она тянула меня из кухни. — Ты меня слышала? Это мой сарай. Мужчине нужно пространство. Я не хочу думать, что моя дочь...
— Кимберли Энн, — позвала Джуди. — Ты не дала ему доесть яйца. Мужчине нужна сила. Ты можешь ждать, что он сможет...
Слегка кивнув, я дотянулся до бекона и тоста. Хотя слова выходили с трудом, я приложил все усилия, чтобы помочь Кимбре и, что для меня совсем нехарактерно, прервал её маму.
— Спасибо за завтрак. Я слышал, что на ферме очень красиво, и не могу дождаться, чтобы всё увидеть.
— Только не в сарае, — повторил Оскар.
— Не в сарае, — бросила Кимбра через плечо, обувая шлёпки, и потащила меня через переднюю дверь.
Когда мы начали спускаться по ступенями, за нами громко хлопнула сетчатая дверь.
Посмотрев на длинную подъездную дорожку и поля, мы ступили в лёгкий туман, стелющийся прямо над землёй. Было видно, как трава под ним стала мокрой от росы. Над туманом светило солнце. Я глубоко вдохнул. Воздух был чистым и свежим. Можно было практически ощутить на языке вкус чистоты.
Сейчас, избавившись от посторонних ушей, я дал волю смеху.
Я смеялся так громко, что у меня заболела грудь. Я люблю своих родителей, но представить не могу, чтобы у них состоялась похожая беседа. Не то, что бы я хотел представлять моих маму и папу с секс-игрушками— или что они вообще про них знают — но в самом деле.
Кимбра не произнесла ни слова, пока тянула меня за руку, мы протащились по лестнице, затем по мокрой траве, мимо стены сарая к ряду деревьев.
— Куда мы идём? — наконец спросил я, когда перестал смеяться и смог сформулировать слова.
— Подальше. Куда угодно, только подальше отсюда. Может, если мы доберёмся до деревьев, будет достаточно темно, чтобы мне не пришлось смотреть тебе в глаза.
Мы проделали половину пути по тропинке, которая сейчас вела нас в обход сарая. Я дёрнул Кимбру, чтобы она остановилась, и потянулся к её подбородку. Заставив её посмотреть на меня, я приложил все усилия, чтобы говорить строго.
— Почему ты не хочешь смотреть мне в глаза?
— Ты серьёзно? — она покачала головой и спросила опять, — Ты серьёзно?
Я поцеловал её в кончик носа.
— Ты великолепна. Твоя
