— Я не должен был втягивать вас с Гансом в это, Роб. Прости меня, если можешь.

— Не говори ерунды, — почти сердито отмахнулся от него Баумгартен. — Ты наш друг, Макс. На этом конец разговора.

Рвано вздохнув, Макс помассировал переносицу. Собравшись с силами, поднялся.

— Пошли в дом. Герр Штайнер нас пригласил.

— Это будет крайне неловко, — пророческим тоном предположил Роб, но тут же хлопнул Макса по плечу. — Как думаешь, Нойер уже развалился на печи и затребовал чаю?

— Вполне может быть! — с улыбкой согласился Макс.

В доме им в самом деле предложили чай, а ещё кофе и пряники и даже по бокалу коньяка. Ганс был согласен решительно на всё. Роба матушка Алексы, красивая и лёгкая женщина с очаровательными ямочками на щеках, которые красили и её дочь, уговорила на кружку травяного отвара, от которого по комнате разлился успокаивающий аромат. Решив, что стесняться уже нечего, Макс принял из рук герра Штайнера коньяк и сел у камина рядом с Алексой, завороженно грызшей печенье.

Под окнами гостиной Михаил Мелехов громко разговаривал с сотрудниками Управления правопорядка. Откуда-то из коридора доносились звонкие детские голоса, но в гостиную малышню не пустили — их развели по комнатам, как сказал присоединившийся к семье младший брат Алексы. С запозданием Макс вспомнил, что раз уже видел этого высокого для своих лет парня — в телефоне Алексы, когда та в вечер их знакомства в Вене позвонила с видео родным, чтобы продемонстрировать Максу возможности смартфона. Как будто целую вечность назад…

Грея в руке коньяк, Макс думал, чего ждёт. Сейчас, когда бой завершён и Алекса в безопасности, ему бы откланяться и вернуться домой. Однако Макс сидел, катая во рту алкоголь, наблюдая то за Алексой, то за пляской пламени. Как будто предчувствовал властные шаги, загремевшие в коридоре. Герр Штайнер вскинулся словно бы с узнаванием.

Когда дед вошёл в комнату, Макс спокойно поднялся, не выпуская бокал коньяка из руки.

— Здравствуйте, дедушка.

— Максимилиан, — отчеканил дед, опалив его мрачным недовольством.

— Герр барон, — Штайнер поднялся и как-то несмело наклонил голову. — Не желаете выпить?

— Я так не думаю, — сверху вниз посмотрел на него дед, а Штайнер так и не решился поднять взгляд. — Я прибыл исключительно за внуком.

— Я в порядке, спасибо, — откликнулся Макс, сам поражаясь собственному хладнокровию. Алекса оторвалась от печенья и встревоженно взглянула на него.

Дед прищурился — однако тут из коридора раздались новые шаги, на которые барон среагировал моментально. Владислав Штайнер сделался белее мела.

— Никто не пострадал? — с порога спросил министр Штайнер и замер, столкнувшись взглядом с бароном. Нахмурившись, он осмотрел остальных, задержался на Максе и собственном сыне, а затем вопросительно вскинул бровь. — Что здесь происходит?

— Максимилиан пришёл нам на помощь, отец, — негромко ответил Владислав, всё так же не поднимая глаз.

Одной этой фразы хватило, чтобы поселить в гостиной гробовую тишину, в которой треск брёвен камина казался раскатами грома. Макс сделал глоток и опустил руку на плечо Алексы; та немедля накрыла его пальцы своей ладонью и несильно пожала, выражая поддержку. Дед и министр наблюдали за этим с очень одинаковым выражением на таких разных лицах.

— Выйдем.

Алекса поднялась, переплетая пальцы с Максом, и он за руку вывел её из гостиной вслед за бароном и министром. Вёл старший Штайнер. Миновав несколько коридоров, они четверо вышли с обратной стороны особняка, которую не затронул бой. Там, небрежным взмахом руки отгородившись от вновь повалившего снега, министр извлёк из мантии портсигар и закурил. Дед молча последовал его примеру. Прислонившись спиной к стене дома, Алекса жалобно и с сомнением посмотрела на Макса; вновь подумав, что теперь уже стесняться поздно, он поделился с девушкой сигаретой, дал прикурить от палочки, после чего тоже затянулся.

За его действиями дед следил внимательно, мрачно и изучающе. Наверняка не пропустил ни благодарной улыбки Алексы, ни их переплетения пальцев.

Министр казался куда флегматичней. Спрятав свободную руку в карман от мороза, он произнёс:

— Я не в восторге от ситуации.

— Не больше, чем я, — выплюнул дед.

— Что со мною не так? — спросила его Алекса и повернулась к собственному деду: — А что не так с Максом?

— Фамилия, — ответил министр. Дед согласно наклонил голову и добавил:

— У вас, к тому же, фройляйн, четвёртая часть крови — магловская.

Министр бросил на него взгляд, полный застарелой неприязни, однако сдержался от выражения претензии. Выдохнув тяжёлый табачный дым, он сказал:

— В данной ситуации я вижу только одно доступное решение. Благодарю вас за помощь нашей семье, молодой человек, однако в дальнейшем мы в ней не нуждаемся. Предлагаю поступить разумно и закрыть глаза на всё случившееся. Барон?

— Как никогда согласен, министр, — кивнул дед и уничтожил окурок. — Максимилиан, нам пора.

— Я так не думаю! — возразил Макс. Удержав строгий взгляд деда, он продолжил: — Вы говорили мне о выборе, дедушка, но не даёте делать его. Как выковать характер, если только и делать, что соглашаться?

— Мы ведь не говорим о том, что завтра непременно поженимся, — добавила Алекса, прижавшись плечом к плечу Макса. — Просто дайте нам попробовать. Мы наивные дети для вас, конечно… — она улыбнулась, крепко стискивая руку молодого человека. — Но влюблённость — это так здорово.

На подобную аргументацию дед усмехнулся. Докурив, министр прикрыл глаза, словно бы что-то вспоминал.

— Ваша риторика, фройляйн, достойна высокопоставленного родственника, — бросил дед и повернулся к министру. — Что скажешь, Штайнер?

— Я глаз с твоего внука не спущу, — пообещал тот. Алекса просияла и едва не кинулась своему деду на шею — Макс её удержал, вместе с тем стараясь не улыбаться слишком уж явно.

Возможность решать самому — единственное, что он когда-либо действительно хотел.