— Что ж аншиасса, будем на это надеяться, — вздохнул лекарь соглашаяясь, но нутром, Елизавета чувствовала, что он не отступится и это заставляло её нервничать: «Как бы ни закончилось тем, что этот придурок доложит кому-нибудь и с его лёгкой подачи в лучшем случае медикаменты отберут, а в худшем — меня и не приведи Господь Егора на опытных столах по частям разберут!». Но вопреки своим тревожным мыслям, она делано спокойно ждала, когда лекарь закончит отчитываться о её уже фактически восстановившемся здоровье и даже не удивилась тому, что Махарадж выслушав его, отправил из цело́ма, при этом сам явно не собираясь уходить.
«Что ж, пришло время для разговора», едва не вздохнула она, но сдержавшись, подняла взгляд на мужчину, смотря на него так холодно, как только могла.
На некоторое время в гостиной повисла гнетущая тишина. Махарадж дожидаясь когда лекарь выйдет, собирался сразу же приступить к разговору, но натолкнувшись на её взгляд, в зелени которого плескалась стужа, понял насколько нелёгкий состоится разговор, но и тянуть с ним тоже нельзя было:
— Аншиасса я приношу вам свои извинения. Я совершил ошибку и разобрался с последствиями, но готов к компенсации. — Внешне спокойно произнёс мужчина, при этом видя по лицу, глазам женщины, что если она и примет его извинения, назовёт меру возмещения, то это явно не растопит тот внутренний холод, что плещется в её глазах.
— Я должна что-то ответить? — Сдержанно поинтересовалась Лиза, при этом всем сердцем желая послать его далеко и надолго со своей компенсацией, но понимая, что опять ступила на скользкий путь их обычаев.
— Да аншиасса: вы должны ответить — принимаете или нет мои извинения и назвать сумму компенсации, либо то, что вы хотите получить. — Ответил Махарадж, чувствуя, что его слова и извинения разбились вдребезги о стену, которой окружила себя женщина: «Она точно ничего не будет требовать от меня, но что ужаснее — я не знаю как компенсировать ущёрб нанесённый ей», проскочила угрюмая мысль при виде того, как Элиссавет гордо вздёрнула подбородок.
— Я принимаю ваши извинения аншиасс. Но откажусь от компенсации. — В сердцах ответила Елизавета и тут же ругнувшись про себя, обзывая себя дурой: «Надо было сказать пока отказываюсь! Мне может понадобиться его помощь в обустройстве Егора и он…хотя какая теперь разница?». Лиза отвернулась, надеясь, что Махарадж покинет цело́м.
— Аншиасса, — вздохнул предводящий и подойдя сел на соседний пуф. — Элиссаевт, я признаю: что совершил ошибку и хочу исправить её, признаю то, что по моей вине вы перенесли заболевание не получили вовремя лечения, но если бы вы изначально мне всё рассказали не проявляя излишней гордости…
— Гордости? — Лиза нахмурившись поднялась, и посмотрела на мужчину. — Я несколько раз просила вас о встрече предводящий, но вы не удосужились принять меня, да и что бы я вам сказала? Что ваша дорогая и неприкосновенная гостья — склочная стерва, которая выследив меня, нанесла оскорбления?
— Почему бы и нет, — Махарадж тяжело посмотрел на Лизу.
— Потому что мой голос был бы один против четырёх предводящий и где гарантия того, что вы бы поверили мне? Той, которую сами не ставите на уровень аншиассы, при этом открыто, нарочито демонстрируя это окружающим. — Раздражённо ответила Елизавета, отчаянно стараясь чтобы в голосе не услышалась всколыхнувшаяся обида на него, разочарование.
Махарадж чуть откинувшись назад, покачал головой:
— Я не ставлю вас ниже, но и открыто проявлять ваш неподтверждённый статус не могу. — Он услышав усмешку женщины, чуть скрипнув зубами продолжил:- Вам изначально Владеющий велел приписать статус цишиссы и даже слово Ведающей не может повлиять на ситуацию, пока лично Владеющая официально и документально не подтвердит ваш статус. В цело́мнище сейчас четверо представителей канцелярии Владеющего, которые так или иначе следят за вами, наблюдают, и не думаю, что вы бы хотели обратить на себя или сына излишнее внимание Владеющего, который указал мне на факт вашего не подтверждённого статуса.
На этих словах мужчины, Елизавете вспомнилась аудиенция и то, как Владеющий с усмешкой, но холодом в глазах при прощании назвал её аншиассой. Махарадж же продолжил:
— В связи с вышесказанным теперь вы понимаете причину того, что вас поселили в цело́ме для цишисс и за столом вам было отведено соответствующее место? Но я не знал, что вас так беспокоит данный факт аншиасса. Если бы вы озвучили своими мысли и переживания, я бы давно объяснил вам причину.
— Меня и не беспокоил данный вопрос предводящий, — пренебрежительно усмехнулась Лиза, посмотрев на Махараджа. — До тех пор, пока ваши неприкосновенные гостьи, не указали на моё место в вашем цело́мнище в весьма неприятном разговоре, на то, что я и права голоса-то не имею.
— Вы же понимаете, что это не так Элиссавет! — У Махараджа от услышанного заиграли желваки.
— Не так? — Деланно удивилась Елизавета. — Разве? Наверное в подтверждении своих слов вы устроили показательное наказание при всех предводящий, даже не удосужившись выслушать меня? Как это подтверждает ваши слова? Иецишину вы лично поставили на ступень, а может и не одну выше меня предводящий. Вы могли бы разобраться во всём отдельно, но вы предпочли устроить показательное вынесение наказания, желали принудить меня к тому, чтобы я при всех принесла извинения той, кого вы поставили выше меня аншиасс — это подтверждает ваши слова? Вы даже не удосужились мне дать слово, не позволили как-либо оправдаться предводящий, просто поставив перед фактом, что мне следует принести извинения. И если бы то, что вы рассказали ранее — было правдой, то вы провели бы разговор отдельно, не в присутствии массы цисан, которые сидели за столом и наслаждались зрелищем унижения иномерянки! — Лизу переполняли эмоции и понимая, что она сейчас сорвётся, бросила:- Видеть вас не могу! — Развернувшись, кинулась на выход из гостиной, но Махарадж оказался быстрее, перехватив женщину у полога:
— Нет Элиссавет, вы не уйдёте, пока не выслушаете меня! Я вас выслушал, теперь ваша очередь! — И он не слушая никаких возражений, не обращая внимания на то, что Лиза начала брыкаться, просто приподняв её как пушинку, перенёс через комнату и усадил на пуф.
Элисса сверкала на него гневным взглядом, её щёки покрылись ярким румянцем, непокорные огненные прядки выбились из причёски
