Мальчик, сидевший справа от Юкона, важно откашлялся. А Юкон только теперь обратил внимание, что перед Ассой расположилась необычная витиеватая подставка на трех ногах, будто сплетенная из тех серебряных нитей, за которые привык цепляться Юкон при подчинении. На подставке лежал крупный стеклянный осколок – по крайней мере, так показалось на первый взгляд. Антрацитовый, он совсем не преломлял свет и, напротив, будто бы впитывал его.

– Это – сердце мира, – начал мальчик, высокомерно поглядывая на Юкона. – Менкур Асса вложила в него свою энергию подчинения, и теперь мы можем заглянуть и попробовать оценить перспективы мира, а потом решить, для чего он пригоден, – он сверился с исчирканным листом бумаги.

Юкон сидел как оглушенный, мало понимая происходящее. Асса задумчиво провела пальцем по поверхности черного осколка, и ее ледяные глаза немного потеплели. Остальные, затаив дыхание, ждали, пока она продолжит, но менкур только смежила веки, продолжая наглаживать тремя пальцами бездушное стекло.

– Хорошо, – неожиданно объявила она и обвела студентов испытующим взглядом. – Триз, ты первый. У тебя пять минут, так что не заходи далеко. Только самое основное.

Асса придвинула серебряную подставку к ученику. Юкон заметил, как у Триза дрожат руки и как на загривке выступил пот. Но он решительно притянул к себе плетеную треногу и, глубоко вздохнув, накрыл осколок ладонью.

С полминуты ничего не происходило: Триз закрыл глаза и так сдавил зубы, что Юкон отчетливо слышал их скрип.

– Мы ждем, – напомнила Асса вроде бы вежливо, но с явным нетерпением. – Что ты видишь?

– Лес. Очень густой – свет почти не пробивается. Но есть тропа, довольно широкая. И борозда – здесь явно что-то тащили. Слышу стук – поблизости, скорее всего, лесорубы – стук слишком отчетливый. Пойду по тропе.

– Не сужай область внимания, – посоветовала Асса тихо. – Что еще, помимо леса?

– Заяц! Только что мелькнул на снегу. Проклятье! Тут совсем не жарко. Мне бы пригодился зимний плащ.

– Заяц, снег, что еще? Смотри внимательнее.

– О… – Триз вдруг побледнел, кровь схлынула с его лица. – О нет! Нет-нет, уходи, не тронь меня. Я адепт, я… Ты не можешь… А-а-а!

Асса резко поднялась, но Юкон опередил ее – слушать истошный вопль Триза оказалось выше его сил, и он схватил мальчишку за запястье, разорвав контакт с осколком. Крик смолк мгновенно. Асса спокойно вернулась на место. Триз взглянул на Юкона, который до сих пор сжимал его запястье, забыв разжать пальцы.

– Пусти, – раздраженно выдернул руку Триз. Он будто в одночасье обгорел на солнце – красным стали его лицо, уши, шея и даже треугольник груди в вырезе не до конца застегнутой рубашки. Юкону показалось, что он сейчас засвистит, как чайник с узким горлышком.

– Что там было? – поинтересовалась Асса, сложив ладони перед бесцветными губами.

– Медведь, – нехотя отозвался Триз. Он низко опустил подбородок к груди, надеясь, что никто не заметит его стыдливого румянца. – Он так рычал… Простите. Я…

– Испугался, – кивнула Асса. – Не так уж плохо, ты узнал немало. Обдумай все, возможно, вспомнишь о чем-то, чего не заметил сразу. И передай сердце Инке.

Юкон до сих пор чувствовал себя неловко, а под гневным взглядом Триза и вовсе сконфузился. Правда, быстро себя одернул – чего ему стыдиться? Это не он так испугался медведя, что начал голосить на весь класс.

Девочка с жемчужно-белыми волосами и хитрым взглядом мгновенно подобралась, хотя за секунду до этого мечтательно накручивала прядь на указательный палец и пялилась в потолок. Юкон с удивлением обнаружил, что глаза у нее разного цвета: один светло-зеленый, как вода на мелководье, а второй – желтый, как жухлая трава.

Рука, которой она придвинула к себе подставку с осколком стекла, была тверда.

Тонкие пальцы с аккуратно остриженными ногтями обняли сердце мира. Разноцветные глаза скрылись за веками. Несколько секунд она тоже молчала, а затем расплылась в улыбке:

– Какой хорошенький! Тут олененок, совсем крошечный, еще рога не прорезались. И никакого снега, похоже, весна только началась. Действительно лес, но не такой уж густой, я вижу просеку. Тут вполне пройдет телега.

– Продолжай, – благодушным тоном разрешила Асса.

– Иду по просеке, много птиц, похожи на куропаток. Да, точно, они и есть! Малютки. Просека кончается. Кажется, деревня, домов немного, дети играют, плетут венки из цветов, я вижу шестерых. Две женщины стирают белье, еще две выделывают шкуры – солнце жаркое, они в одних платьях. О, а вот и охотник – ведет лошадь за повод, колчан наполовину пуст, у задней луки три куропатки со свернутыми шеями.

– Достаточно, – кивнула менкур, и Инка тут же послушно убрала руки от осколка.

Едва открыв глаза, она одарила Триза таким насмешливым взглядом, что он даже забыл о Юконе, на которого до сих пор косился с глубоким незаслуженным презрением.

– Хомин, ты следующий, – продолжила Асса.

Одутловатый мальчик, которому ворот рубашки сильно врезался в горло, отметил что-то на листке и уставился на Юкона с непонятной неприязнью. И с чего бы? Он ведь еще ни слова не проронил. Юкон взглянул в ответ с вызывающим недоумением, мол, что-то не так? Мальчик демонстративно отвернулся, будто давая понять, что Юкону больше его внимания ни за что не заслужить.

Девочка же беззастенчиво улыбнулась ему. Зубы у нее были крупные, ровные, а улыбка – обескураживающе широкая. Юкону она сразу понравилась: держалась спокойно и весело, в отличие от того же Триза, который явно относился к учебе как к вопросу жизни и смерти.

Тем временем Хомин подтянул к себе треногу, поддерживающую сердце мира, и, обтерев ладони о штаны, обхватил осколок. Его белесые, едва заметные на розовом лице брови приподнялись и скрылись за жиденькой челкой.

– Вижу, – сообщил он, будто сам сомневался, что на него прикосновение к сердцу мира окажет такое же действие, как на других. – Но леса нет никакого. Все какое-то серое. И что мне тут искать?

– Что-то, что могло быть полезным Луксмиру, – терпеливо ответила Асса. Она тоже делала какие-то пометки на листке.

– Да что тут можно найти полезного? – бубнил Хомин, сильнее сдавливая осколок. – Камни сплошные да воды немерено. И ни души! Ладно, иду вдоль берега. Холодно, мокро, ветер противный. Чайки кричат, но какой от них толк?

У Юкона быстрее забилось сердце. Как бы он хотел сейчас поменяться с Хомином местами! Увидеть океан, спуститься на валуны к самой кромке воды, обменяться с волнами последними вестями. Он даже был бы не против, чтобы его окатило с ног до головы ледяным фонтаном брызг, даже пусть начнется шторм – он все стерпит! Как ему не хватает такого верного надежного друга!..

– О, а вон вроде бы поселение, – Хомин немного приободрился. – Хлипкие домишки, все в плесени. И лодки – лодки на воде, штук пять. Ну и что