Бегло осмотрев автомобиль, Николай заявил:

– Да! Тачка очень даже ничего, почти новая, на спидометре всего одиннадцать тысяч километров. Нужно подгонять сюда «газон» и тащить её на заправку, я там видел эстакаду. Загоним её туда, заменим масло, проверим все снизу, если что нужно – заменим, и, думаю, поставив аккумулятор, который мы сняли с заправщика, мы её заведём. Но часа три на это всё потратить придётся.

Я, оглядев всех присутствующих, спросил:

– Ну что, никто не против – приватизировать эту машину?

В ответ раздались только одобрительные возгласы.

После этого мы начали действовать. Четверо стали помогать Коле реанимировать пикап, остальные занялись заправкой пустых ёмкостей топливом. Кстати, насосы на заправке оказались в полном порядке, так что мы закачали полные цистерны солярки и две бочки бензина примерно за два часа, потом ещё покрутились вокруг эстакады минут тридцать, пока ребята не закончили ТО «Шевроле». Тогда Сергей, управляя «газоном», взял на буксир пикап и потащил по асфальтовой дороге. Обратно они уже приехали раздельно. Из кабины внедорожника вылез улыбающийся Володя, подойдя, он хлопнул меня по плечу и радостно произнёс:

– Тачка – просто зверь! Ну Батя – удружил, я просто тащусь от этого пикапа – по сравнению с моим старым «Шевроле», движок у этого работает тихо и ровно, хотя он намного мощнее.

Я усмехнулся, положив ему руку на плечо и сказал:

– Понимаешь, Вова, ехать-то на нём придётся не тебе, а девчонкам, не посадишь же их за руль «Урала». Так что придётся тебе закатать губы обратно.

Нисколько не обижаясь, он ответил:

– Да я понимаю, – ответил он, – всё равно один вид этой машины уже греет душу.

И тут же счастливо засмеялся.

После всех этих дел, доверху загрузив пикап водой, наш караван двинулся из города, чтобы снова вернуться в пустыню. Было уже поздно, начинало смеркаться, а мы не ужинали. Было решено, чтобы не дышать трупным запахом, отъехать подальше в пустыню и там встать лагерем. Всем хотелось хоть немного передохнуть и выспаться на своих спальных местах. Кроме этого, после посещения зловещего города мёртвых ужасно хотелось принять на грудь немного сорокаградусной. Мы ехали до наступления полной темноты, а всё потому, что Флюр не хотел начинать ужин при свете солнца и упрямо твердил:

– Мы находимся в той стране, где действовал закон шариата, нужно уважать обычаи этих мест, даже если здесь и не осталось никого в живых. Если уж и будем грешить, то под покровом ночи.

Каждый из нас прочувствовал смысл этих слов, никто не хотел своими действиями оскорбить усопших. Поэтому мы встали на ужин поздним вечером. Но стол у нас просто ломился от белой рыбы и чёрной икры, потому что подобное пиршество позволяли мы себе в последний раз. Вся рыба, что была не закопчена – протухла, икра едва держалась. Весь вечер мы обсуждали дальнейший маршрут. После того как путь на Аравийский полуостров был перекрыт радиацией, весь наш план полетел в тартарары, нужно было разрабатывать новый маршрут.

Споры велись до хрипоты, со стуками кулаками по столу. Возбуждённые крики мужиков стихали только иногда – когда разливалась по рюмкам водка, но потом возобновлялись с удвоенной силой. Эти споры велись бы, наверное, до самого утра, если бы не выступил до этого сидевший молча Миша:

– Я, конечно, понимаю, что за время своей жизни в рабстве я очень отупел и многое подзабыл, но последний свой полёт в Африку с гуманитарным грузом помню очень хорошо. Тогда мы приземлились в Эритрее, на гуманитарную базу ООН. Там мне очень понравилось, природа – просто чудо; территория базы граничила с национальным парком и находилась на небольшом плоскогорье, обдуваемом ветром с гор. Даже при сильной жаре внизу, у моря, на самой территории базы мы чувствовали себя очень комфортно. До пляжа Красного моря на машине – не больше часа. Ближайший город Массая километрах в семидесяти от этого места. На этой ооновской базе была прекрасная инфраструктура; большая многоэтажная гостиница для сотрудников миссии и командированных. Кроме огромных складов, аэродрома, центра космической связи и госпиталя, там находился небольшой сельскохозяйственный колледж, где обучались аборигены из Эритреи и Эфиопии. Последний раз я там пробыл четыре дня, и всё это время чувствовал себя как в раю.

Вся эта информация заинтересовала не только меня; споры прекратились, и мы устроили Мише форменный перекрёстный допрос, который длился не менее двух часов. И, наконец, в два часа ночи был окончательно решён вопрос о конечной цели нашего путешествия. Теперь ею стала сказочная Эритрея, база ООН, что недалеко от города Массая. После этого все угомонились и разошлись по своим местам.

На следующий день отправились в дальнейший путь только в двенадцать часов дня. После вчерашнего застолья решили не спешить, гнать наперегонки с быстро повышающейся температурой уже не имело никакого смысла. Эту гонку мы, можно считать, выиграли, поэтому практически весь путь до самой Эритреи проехали без всякой суеты, более или менее спокойно. Из всех двух недель движения к базе в памяти осталось только форсирование реки Нил; на это дело мы потратили четыре дня, хотя переправлялись по ещё сохранившемуся понтонному мосту, только пришлось его немного подремонтировать и укрепить. Смутно помнится наша очередная заправка на территории Судана и гораздо яснее то отвращение и ужас, который испытали, когда выехали, наконец, на побережье Красного моря.

Вся прибрежная полоса представляла собой бесконечную ленту беспорядочно наваленных полуистлевших тел давно умерших людей и гниющие трупы животных. Море отступило от берега метров на пятьсот, но и эта полоса была также засыпана зловонными останками рыбы и морских растений. Чтобы хоть немного спастись от воздействия этого чудовищного аромата, мы были вынуждены ехать в закрытых, как в самые лютые морозы, кабинах. На вентиляционные решетки прицепили марлевые многослойные фильтры, которые часто смачивали водой. Немного спасало от страшной вони и то обстоятельство, что до Массая мы двигались по автомобильной дороге, которая шла в некотором отдалении от береговой полосы.

После того как выехали из Нубийской пустыни, практически каждого из нас постепенно, но с нарастанием, начала угнетать окружающая перспектива: нигде не было видно ни одного живого зелёного пятна, все растения погибли. В лучшем случае кое-где на глаза попадались серые высохшие кустарники да остовы засохших деревьев, а в остальном, куда бы мы ни кинули взгляд – повсюду чернели только одни обгоревшие головешки.

В город Массая мы не стали заезжать, прошли его стороной и сразу же направились к нашей главной цели, но километров за десять до базы ООН неожиданно упёрлись в непреодолимую преграду и встали. Впереди лежал в руинах полностью разрушенный мост, когда-то