— Сианна, — ты не реагируешь, даже когда я царапаю бедра, насаживая на себя. Ты полностью поглощена видениями. — Смотри мне в глаза, княжна.

Мне удаётся вырвать её из транса, хотя это вряд ли облегчение, так как реальность и кошмары сейчас мало различимы.

Любая боль притупляется со временем, и твое тело уже научилось приспосабливаться к моим фрикциям.

Впрочем, нет, не все тело. Я провожу рукой между твоих ног, дотрагиваясь до плотно сжатого заднего прохода.

Единственный раз, когда я пытался показать тебе, что нужно попробовать все физиологически доступные нам способы получения удовольствия, я был нещадно обруган. «Может для вас, мужиков, это и удовольствие, но меня от таких извращений избавь», — злобно прошипела ты. Больше я к этой теме не возвращался. До этого момента.

— Свинья, — какое же у тебя непреодолимое желание стоять на своем до последнего, — грязная, отвратительная свинья, — вопреки всякой логике такое банальное оскорбление вызвало у меня новый, еще более острый приступ похоти. Да, достичь пика я хочу именно так.

Кровь плохо годится для смазки, но для меня и этого было бы достаточно. Твою боль вряд ли уменьшила бы любая смазка. Я поднял карабин чуть выше, чтобы еще шире раздвинуть твои ноги.

Первая попытка закончилась болью даже для меня, а со второй я, решив прибегнуть к ещё более грубой физической силе, наконец-то смог в тебя проникнуть. Сжав зубы, ты подавила крик, но животная, дикая ненависть в твоих глазах была мне лучшей наградой.

Почти так же приятно, как я представлял. Охваченный эйфорией, я вонзаю клыки в твою шею и начинаю жадно пить. Ощущения твоей теплой крови, стекающей по моему горлу, и узкой плоти вокруг моего члена заставляют на некоторое время потерять контроль.

Становится все сложнее удерживать человеческую форму. Моя плоть начинает меняться, и очертания все меньше напоминают того незнакомца, которого ты встретила под Меттиной у скупщика краденого, и все больше — тварь из людских кошмаров.

Я надеюсь, что галлюцинации в Тесхам Мутна делают раньше не виденную тобой мою форму еще чудовищней. Ты, словно перестав чувствовать любую боль, билась, извивалась, делая все, чтобы отстраниться от меня. От меня — от существа, сотворённого в кузнице ада. Темно-фиолетовые кожаные крылья отбрасывают тень на твое лицо.

В экстазе мне трудно контролировать, насколько глубокие, несовместимые с жизнью раны я наношу твоей шее. Мне кажется — я рву тебя на куски, мое тело становится больше, разрывая внутренние органы. Еще немного, и твои внутренности начнут напоминать бесформенную массу.

Но не бойся, ты не умрешь, ведь не существует физической раны, которую бы я не смог вылечить. Это только наша первая с тобой луна. По классификации Архибишопа Цимисха наше общение должно занять как минимум семь.

«Человек для вампира — всего лишь каркас, биологическая машина по производству крови. Homo Sapiens по своему определению наша собственность; само мироздание определила им роль рабов.

Лишь глупая шутка природы наделила их самосознанием, иллюзией права выбора. Мы должны исправить эту досадную оплошность и восстановить истинную иерархию пищевой цепочки этого мира».

— Отрывок из манифеста Шабаш.