Михаил оборачивается, и я предупреждающе поднимаю пистолет. Он замедляет движения, но продолжает поворачиваться, пока не смотрит мне прямо в глаза.

— А чего ты ожидал, Макгроу? Ты убиваешь семью человека, а он не приходит за тобой? Сергей Волков — мой дядя. Тимофей Волков — мой двоюродный брат.

Михаил поднимает два пальца, печаль и гнев омывают его лицо.

— Татьяна Волкова — моя двоюродная сестра. Вот мы кто, — он протягивает вперёд руку, переплетая два пальца. — Мы были как родные брат и сестра, а ты… ты просто убил её. Ты убил всю мою семью и думал, что я не приду? Знаешь, каково это — хоронить всю свою семью разом? Боль настолько мучительна, что лишает тебя человечности.

Как бы я ни злился на него за то, что он убил тех, кого я люблю, я не могу отрицать, что понимаю, почему он это сделал. Я бы сделал то же самое с ублюдком, который убил мою семью. Я и собираюсь сделать то же самое.

Во мне борются понимание причин, по которым он совершил это, и просто желание выбить из него жизнь. Я хочу, чтобы он умер медленной и мучительной смертью. Я хочу отомстить за свою семью.

Но я не смогу забыть, что это всё моя вина. Я никогда не прощу себя за выбор, который я сделал, и за смерть, которая последовала за этим выбором.

— Сергей мёртв? — я должен знать. Я должен знать, жив ли он и кто были двое других мужчин, похожих на него.

— У него был двойник, которого он использовал для сделок с людьми, которым не доверял. У него был двойник из-за таких, как ты. Человек, которого ты убил на складе, не был Сергеем.

Я прекрасно понимаю, что он не ответит на мой вопрос. Я хорошо понимаю, как этот сукин сын делает это. Тот факт, что Михаил не говорит о смерти Сергея, означает, что он ещё жив, и это горькая пилюля.

Этот человек как грёбаный таракан — просто так не умрёт.

Во мне пульсирует сожаление. Сожаление от того, что взял на себя миссию. Сожаление от того, что самонадеянно полагал, что он уже мёртв. Сожаление от того, что изначально не сделал свою работу правильно.

Сожаление портит человека. Оно заставляет чувствовать отчаянное желание исправить то, что вызвало сожаление. Отчаяние делает тебя невнимательным, а невнимательность ещё больше всё портит.

Я скрежещу зубами, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Обычно у меня твёрдая рука, но впервые в жизни я начинаю дрожать. Я чертовски ненавижу, что этот ублюдок видит моё оцепенение. Ненавижу доставлять ему такое удовольствие.

— В тот день я похоронил своё сердце и душу. С тех пор я ходячий мертвец. Сначала я уничтожил твоего агента из ЦРУ. После этого тебя было легко найти. Тебе нужна компания получше, Макгроу.

— Письма, которые я отправлял в ЦРУ? — спрашиваю я, уже зная ответ, но мне всё ещё нужно услышать это от него.

— Были переадресованы мне. Было забавно наблюдать, как ты ломаешься под давлением.

Этот человек жмёт на все мои кнопки. Он просто продолжает наступать на меня, подталкивая ближе к краю.

Он делает шаг вперёд, заставляя всё моё тело напрячься. Он снова удивляет меня, роняя арбалет на землю. Он поднимает руки и сцепляет их за головой.

— Я хочу, чтобы ты убил меня, — говорит он, делая ещё один шаг вперёд. — Я хочу, чтобы ты смотрел мне в глаза, когда нажмёшь на курок. Я хочу, чтобы ты думал обо мне всю оставшуюся жизнь и помнил, что ты сделал убийцей невинного человека. Я был невиновен, но из-за того, что ты убил мою семью, я убил твою.

Я качаю головой, пытаясь осмыслить всё, что он говорит.

— Зачем ты мне всё это рассказываешь? — спрашиваю я, всё ещё не веря ни единому его слову. Последние два года он жил во лжи. Он так чертовски хорош в этом, что невозможно отличить ложь от правды, и это заставляет меня усомниться в каждом долбанном слове, которое исходит из его рта.

— А зачем мне лгать? Пистолет у тебя, — говорит он с мёртвым спокойствием.

Ага, будто то, что у меня пистолет заставит его признаться во всём. Когда твоя жизнь в опасности, истина, как правило, далека от того, что у тебя на уме. Ты скажешь всё, чтобы выжить.

— Может, ты лжёшь, чтобы я снова потерял бдительность. Чёрт тебя знает, может, ты врёшь просто ради удовольствия.

— Я тренировался, чтобы втереться к тебе в доверие. И мне это удалось. Ты принял меня как одного из своих. Я обманул тебя, чтобы быть рядом, когда ты наиболее уязвим. Ты привёл меня сюда, в свой конспиративный дом. Я убил всю твою команду, всю твою семью. Теперь ты знаешь, что я чувствую.

— Кэмден и Скайлар? — я должен узнать.

Он качает головой.

— Я убил каждого человека, которого ты любишь. Я убил всю семью Вудса и всю твою. Ты заплатил кровью, как и я.

Мои мысли возвращаются к Райли, она, должно быть, прячется в сарае, и я удивлюсь, если он забыл о ней. Мне нужно связаться с Карсоном и проверить, всё ли с ним в порядке. Он правильно сделал, что не сунулся сюда.

Я хочу оплакать мёртвых, но я должен защитить тех двоих, что ещё живы.

Я смотрю ему прямо в глаза, давая то, что он хочет. Он этого заслуживает. С самого начала мы были двумя людьми, которые оказались втянутыми в чужую войну. Я заплачу за свой неверный выбор, но и он тоже.

— Я сожалею о своей роли в убийстве твоей семьи. Мне жаль, что до этого дошло.

Михаил смотрит мне в глаза, и наступает минута тишины, когда я ничего не слышу, прежде чем я нажимаю на курок. Выстрел попадает прямо между его глаз, быстрая смерть. Это больше, чем он заслуживает.

Война ещё далека от завершения, пока Сергей жив.

Я должен похоронить остальных членов моей семьи.

Я должен смотреть в глаза Райли, зная, что я ответственен за все эти смерти и разрушение.

Они могут быть мертвы, но их души живы. Михаил был прав — я буду думать об этом каждый день, до конца моей жизни.

Бессмысленная потеря жизни будет тяготить меня до тех пор, пока я не смогу больше встать.

Глава 23

Райли

Я не успеваю уйти далеко, как мне в голову приходит мысль о Камдене и Скайлар.

Они оба ранены и нуждаются в помощи. Я не могу, как трусиха,