Прошло уже два месяца с тех пор, как мы потеряли Джоша и его семью, но, чёрт возьми, это всё ещё ощущается как вчера.

Та ночь, когда мы пили горячий шоколад, была отличной. Такое ощущение, что мы с ней к чему-то пришли, что мы на самом деле можем быть друзьями. Нам обоим сейчас не помешал бы друг. Я планирую сделать горячий шоколад нашим обычным делом.

Я сажусь за стол и открываю ноутбук, полностью намеренный закончить кое-какую работу.

Проверяю электронную почту в надежде получить новую информацию о том, что произошло. Меня убивает то, что я сижу без дела.

Я привык получать ответы, чтобы избавиться от угрозы. Почтовый ящик пуст, и это взрывает разочарование и гнев внутри меня.

— Твою мать! — я бью рукой по столу, а затем замечаю листок бумаги.

Хмурясь, я поднимаю его. Переворачиваю страницу, на которой что-то написано.

«Даже когда любимые покидают нас, их любовь всегда остаётся с тобой. Ты всегда любим».

Я перечитываю слова снова и снова, не зная, что думать. Чёрт, если бы я знал что это.

Я запихиваю его в верхний ящик моего стола и возвращаюсь к ноутбуку. Я устал ждать. Мой контакт из ЦРУ должен получить информацию, которая мне нужна.

Глава 19

Райли

Приготовление завтрака с Амелией стало для меня привычным делом. Иногда мы готовим блинчики и бекон, в другие дни бекон и яйца. Но бекон был всегда. Амелия сказала, что мужчины не выживут без бекона.

Сегодня блинчико-беконный день. В приготовлении блинов я отстой и уверенна, Чарли надоело доедать всю испорченную мною еду, поэтому я просто продолжаю жарить бекон.

Проводить время с Амелией — замечательно. У неё успокаивающий характер, как и у Майлза. Мытьё посуды для нас с Майлзом тоже стало обычным занятием. Больше всего мне нравится, что мне не нужно с ними разговаривать. Они просто рядом, поддерживают меня своим молчаливым способом.

Но когда они в одной комнате, в воздухе летают искры.

«Помяни дьявола». В кухню заходит Майлз, и я улыбаюсь, зная, что он пришёл, чтобы как-нибудь подразнить Амелию.

— Ты опять спалила блинчики, Куинн?

Я посильнее сжимаю губы, чтобы не улыбаться. Амелия терпеть не может, когда Майлз зовёт её по фамилии.

Я смотрю на неё, пытаясь не делать слишком очевидным то, что я наблюдаю за их перепалкой.

Она грозно смотрит на сковородку, отказываясь уделить ему хотя бы секунду.

Он становится позади неё и смотрит на блинчики поверх её плеча.

— Ага, я определённо вижу, как валит дым. Или это из-за твоего взрывного характера?

Она толкает его локтём в бок, Майлз отступает, хватается за рёбра и громко стонет.

— Ты меня покалечила, женщина!

— Я тебя кастрирую, если ты продолжишь в том же духе, — ворчит она.

Он фыркает, а затем снова вторгается в её пространство, обаятельно шепча:

— Не знал, что ты извращенка.

Амелия разворачивается и толкает Майлза назад. Она толкает его в грудь до тех пор, пока он не оказывается вне кухни.

Я быстро отставляю в сторону сковороду с беконом и пытаюсь спасти блинчики, которыми занималась Амелия.

Я бы хотела знать, что она говорит ему, но отсюда, с кухни, я не могу их услышать. Пытаюсь засунуть лопатку под блинчик, но только мну его, как и все остальные.

Я морщусь и сгребаю его в сторону.

— Держи, Чарли, ещё один. Я никогда не научусь их делать.

Оборачиваясь, я с удивлением вижу Гриффина, который стоит, прислонившись к стойке, и наблюдает за мной.

Я улыбаюсь и проскальзываю мимо него, чувствуя неловкость от того, что он застал меня за разговорами с Чарли. Сгребаю испорченный блин в миску Чарли и смотрю, как он быстро съедает его.

Амелия возвращается на кухню с извиняющимся выражением лица. Но её щёки раскраснелись, а губы выглядят немного припухшими. Они целовались? Чёрт, да то, что происходит между ними с Майлзом получше любой книги.

Я указываю на неё лопаткой:

— Что ты?.. — я склоняю голову и хохочу. — Да ты поцеловала его! Это у тебя на лице написано.

Она грозно смотрит на меня.

— Не глупи.

Но румянец на её щеках становится ярче, говоря мне, что моё предположение верно. Я удивляюсь, почему она пытается держать свои чувства в секрете.

Амелия забирает у меня сковороду и лопатку и бормочет:

— Ты опасна с этими вещами. Оставь это мне.

Я смотрю на Гриффина и вижу, что он улыбается мне. Видя эту улыбку, вызванную тем, что я сделала что-то, я чувствую неожиданный трепет в животе.

— Пойду, почитаю немного. Бекона должно быть достаточно.

Я быстро иду в библиотеку, которая теперь стала моим убежищем.

Я в растерянности из-за тех трепетных эмоций, которые я испытываю. Я всё ещё чувствую тошноту из-за того, что случилось с моей семьёй. Я всё ещё борюсь с воспоминаниями и ночными кошмарами, но в итоге, хорошие чувства потихоньку возвращаются. Я ловлю себя за тем, что смеюсь над Майлзом и Амелией, или над тем, как Камден подкалывает Скайлар. А теперь ещё и трепетные чувства к Гриффину? Должно быть, это из-за романов, которые я читаю. Это единственное правдоподобное объяснение, которое я могу придумать.

***

Я только что записала новую цитату и вырвала её из дневника.

Уже поздно, и я воспользуюсь тем, что Гриффин уже спит, чтобы проникнуть к нему в кабинет.

Мы всё чаще пьём горячий шоколад вместе, и, должна признать, что начала дорожить временем, проведённым с Гриффином. Каким-то образом, он заставляет меня чувствовать себя лучше. Когда я захожу на кухню, то обнаруживаю Камдена, который варит кофе.

Я уже было выхожу в коридор, когда он говорит:

— Гриффина там нет. Вроде бы он сказал, что будет в бассейне, на случай если кому-то понадобится.

— О, — говорю я, кивнув в сторону кабинета. — Я просто хочу кое-что оставить. Я быстро.

— Ты видела Скайлар? — задумчиво спрашивает Камден.

— Нет, прости. Может, она в своей комнате, пишет или рисует?

— Ладно, схожу, проведаю её.

Я широко улыбаюсь.

— Думаю, она будет рада, — я не должна поощрять его, но ничего не могу с собой поделать. Если я смогу помочь двум людям найти друг друга, это будет здорово.

Я спешу, в надежде, что никто меня больше не остановит. Кладу записку на стол Гриффина и смотрю на слова, которые я написала.

«Люди приходят в твою жизнь, чтобы рассказать тебе, кто ты есть. Запомни, что они заставляли тебя чувствовать, этого у тебя никто не сможет отнять».

Слова бьют больно, но они были правдивы. Мне нужно начать фокусироваться на тех прекрасных моментах, которые я разделяла со своей семьёй. Тот ужасный день, когда их отняли у меня,