Я слышу, как раздвигается раздвижная дверь позади Майка, и страх заставляет меня двигаться вперёд. Я тороплюсь, когда иду туда, где стоит Гриффин. Я смотрю через плечо, а затем быстро спрашиваю:

— Мы можем поговорить? В твоём кабинете?

— Конечно, — я следую за Гриффином через кухню, и только когда он закрывает дверь офиса позади меня, я чувствую видимость безопасности.

Я сажусь на диван, но чувствую беспокойство и снова встаю.

Гриффин просто смотрит на меня, когда ставит кружку на стол.

— Извини, — слова заставляют меня цинично засмеяться. Это слово было таким пустым, когда его произнёс Джош, и теперь я пытаюсь использовать его, чтобы извиниться перед Гриффином.

Я переплетаю руки и начинаю извиняться:

— То, что я сказала тебе… это было неправильно с моей стороны. Я была, нет, я и сейчас так зла. Такое ощущение, что это единственная эмоция, которую я могу контролировать, с тех пор как всё это произошло. Я злюсь и сделала тебя своей целью. Ты был добр ко мне.

— Я понимаю, Райли. Тебе нужно кого-то обвинить, и всё в порядке. Это моя вина.

— Вот и не всё! — я снова сажусь. — Кто-нибудь действительно виноват?

— Что ты имеешь в виду?

— Я много думала. Я пыталась объяснить себе, почему должна винить тебя, но моя мама воспитала меня лучше. Я не знаю все факты о той миссии, которая убила семью этого человека. Вы знали, что его семья была там с ним? Джош знал?

— Да, — он отвечает без колебаний и на секунду гнев, который я испытываю, вцепляется в мою грудь. — У них был выбор: либо устранить его, пока у нас был шанс, либо рискнуть его потерять. Он помог убить так много людей. Это был выбор: либо он, либо тысячи других.

Моя голова поднимается, и я хмурюсь:

— Oни?

— ЦРУ. Мы работали с ними. Им нужен независимый подрядчик на случай, если что-то пойдёт не так, — горькая улыбка проскальзывает в уголке его рта. — Я никогда не должен был браться за эту миссию.

И тогда я понимаю, что это намного больше, чем я и моя семья. Если ЦРУ было вовлечено, то это должно было быть что-то ужасное.

— Почему вы не арестовали его?

— Худшее из худшего никогда не предстает перед судом. Риск слишком велик. Oни подписывают свои собственные смертные приговоры, когда становятся международными угрозами.

Я киваю, не совсем понимая всё это. Мои глаза смотрят на дверь, и мне интересно, Майк где-то там?

— Есть что-то ещё? — спрашивает Гриффин. Его голос слишком нейтрален, слишком серьёзен, как будто я просто ещё одна миссия. Не знаю, почему меня это жалит, ведь, в конце концов, я была той, кто оттолкнул его с самого начала.

— Майк является частью команды, верно?

Гриффин встаёт прямо и скрещивает руки.

— Да, он с нами чуть более двух лет.

Я смотрю прямо на Гриффина, стараясь поймать его взгляд. Я хочу увидеть, если он колеблется.

— Ты доверяешь ему?

Я вижу, как Гриффин взвешивает мой вопрос, прежде чем отвечает.

— Его история проверялась нами, и с ней всё хорошо. Он никогда не давал мне повода не доверять ему. Почему ты справшиваешь?

— Доверяешь ли ты ему свою жизнь? — спрашиваю я, не понимая до конца, почему я так настойчива.

— Да, раньше доверял. Он всегда прикрывал наши спины.

Я киваю и знаю, что должна отступить, но всё же спрашиваю:

— Так ты доверяешь ему? Мою жизнь тоже?

Гриффин подходит ко мне и приседает. Он смотрит мне в глаза и затем говорит:

— Нет, я никому не доверю твою жизнь.

Я хмурюсь, не понимая.

— Но у тебя есть разные люди – стражи на ночь. Неужели ты доверяешь им мою жизнь?

Гриффин качает головой и затем встаёт. Он протягивает мне руку, и я неохотно помещаю свою в его. Мы выходим из офиса, и я не могу не просканировать проход на наличие каких-либо признаков Майка. Мы входим в комнату, и я медленно вдыхаю. Так много мониторов. Перед ними сидит Камден, положив ноги на стол.

— Привет, — говорит он, лениво кивая мне.

Я тихо здороваюсь, в то время как позволяю своим глазам перейти от одного монитора к другому. Кухня, гостиная, комнаты, которые я ещё не видела, а потом те, которые показывают снаружи.

— Мы всегда следим, — говорит Гриффин.

Мне легче чувствовать, что есть дополнительный обзор.

— Но не спальни? — спрашиваю я.

— Нет, но именно поэтому у тебя есть Чарли, — это заставляет меня улыбнуться.

Кэмден улыбается, и я стараюсь изогнуть губы в дружеской улыбке. Улыбка ощущается чуждо.

Мы идём обратно по коридору, и я смотрю на Гриффина, когда мы следуем обратно в его кабинет. Когда мы добираемся до раздвижной двери, он открывает её и ждёт меня, чтобы выйти, прежде чем он последует за мной. Чарли также присоединяется к нам.

— Значит, ты доверяешь только Чарли? — спрашиваю я, и на этот раз мне удаётся улыбнуться.

— Да, легче доверять собаке, чем человеку, — мы ходим молча. Через некоторое время он спрашивает: — Я так понимаю, ты не чувствуешь себя в безопасности с Майком?

Я смотрю на землю, пока мы идём, не зная, как на это ответить.

— Это не то. У меня просто странное чувство, когда он рядом, — я пожимаю плечами. —Ты не можешь любить всех, кого встречаешь, верно?

Он кивает, а затем говорит:

— Теперь я поставлю его на дневную смену.

— Спасибо.

Я останавливаюсь и смотрю на Гриффина. Из-за темноты я могу только увидеть его профиль. Каким-то образом ночь помогает сказать, то о чём я думаю.

— Я до сих пор не могу поверить в то, что случилось. Как будто я иду по узкой линии между реальностью и адом. Я боюсь, Гриффин. Я боюсь всего. Каждый звук, каждая тень, каждый человек. Я так напугана. Моя семья была моей безопасностью. Я всегда знала, что они будут там для меня… но они ушли. Они были вырваны из моей жизни, и я не знаю, как с этим справиться. Я не хочу, чтобы наступало завтра. Я не хочу быть один на один с одиночеством.

Он поднимает руку и кладёт её за шею. Гриффин делает шаг ближе ко мне, а затем тянет меня в объятия. Моя щека прижимается к его груди. Ощущается хорошо, как когда ко мне прижимается Чарли.

— Ты не одинока. Я понимаю, что ты меня не знаешь, но со временем мы исправим это. Я никогда не смогу занять