– Кто-то идет! – шепнул Трошников.

– Может, это опять крадется какой-нибудь придурок, чтобы идиотски пошутить? – сказал я.

– Не смешно, – пробурчал Антон.

– Может, это Бабин? Вдруг он выжил? – с надеждой предположил Шурович. – Или смена все-таки прибыла…

– Или снова… они! – с тревогой добавил я.

Это действительно оказались шаги – осторожные, будто кто-то крался. Теперь мы различали даже тяжелое дыхание и шорох ткани одежды. Я вжался между сырых кочек, приподнял автомат. Кто бы это ни был, лучше перестраховаться. Хлюпающий звук раздавался уже совсем рядом. Если бы не туман и вечерний полумрак, мы бы, наверное, видели идущего.

– Человек! – воскликнул Шурович. – Точно человек! По-любому это кто-то из наших…

Идущий, видимо, его услышал – шаги прекратились. Острый луч фонарика прорезал туман и заскользил в нашу сторону.

– Эгей! – Шурович вскочил, замахав руками, и побежал прямо на свет.

Автоматная очередь грянула так внезапно, что мы с Трошниковым поняли, что произошло, лишь когда Шурович упал с простреленной грудью. Я открыл было рот, но Антон тут же зажал его ладонью и погрозил кулаком: «Молчи!» Луч фонарика разрезал туман и темноту над нашей головой, и шаги быстро зашлепали в нашу сторону. Я вжался в траву, пальцы до боли стиснули автомат, а взгляд был прикован к лучу, освещающему бледное лицо мертвого Андрея Шуровича. Шуровича, который выбрался с нами из настоящего ада, а теперь так глупо погиб от руки человека!

В тумане возник силуэт. Луч скользнул по земле, пройдя в сантиметре от направленных на него стволов наших автоматов, и снова остановился на Шуровиче. И тут я не выдержал. Большой палец скользнул вдоль холодного корпуса автомата, переводя предохранитель в боевое положение. Когда в тишине прозвенел металлический щелчок, луч фонаря тут же метнулся в нашу сторону. Он выхватил из тумана направленное на него дуло в тот самый момент, когда я выстрелил.

Лишь потом я осознал, что мог по ошибке застрелить товарища. Ведь это действительно мог оказаться кто-то из наших. Ну а что тот выстрелил в Шуровича – в этом не было его вины. Нормальная реакция для человека, который прется по лесу, кишащему чудовищами, и перед которым внезапно что-то возникает из тумана. Да только, нажимая на спусковой крючок, я об этом не думал. Мной двигала лишь месть. И лишь когда рядом с Шуровичем рухнуло тело, я понял, что натворил. Я вскочил и перевернул убитого лицом вверх. Трошников поднял упавший между кочек фонарик и осветил его темно-зеленый комбинезон.

– Это что еще за род войск? – удивленно воскликнул он.

То, что перед нами военный, не вызывало сомнений: форма, нашивки, оружие… Однако подобного обмундирования мы не встречали ни разу. В руках убитый сжимал автомат неизвестного образца. На голове у него был круглый шлем с прозрачным забралом. Трошников стер грязь сбоку шлема – блеснула серебристая пластинка с выгравированным символом. «Это же „ню“, – припомнил я. – Буква греческого алфавита!»

– Может, это солдат какой-нибудь зарубежной армии? – предположил я.

– Хрен знает… – Антон почесал подбородок. – Короче, ясно одно: помимо нас, тут есть кто-то еще. И ветре-чаться нам с ними нежелательно. В общем, валить отсюда надо!

И, словно в подтверждение его слов, неподалеку послышались голоса. Трошников дернул меня за рукав, мол, бежим. Я рванул было за ним, но тут вспомнил, что у Шуровича в подсумке остались патроны, а наши – почти на исходе.

– Да пойдем же, скорее! – зашипел Трошников. – Оставь!

Лес прорезало множество лучей, в нашу сторону захлюпали шаги. Но я все же вытащил из подсумка Шура два полных магазина и сунул их в свой в тот момент, когда Трошников схватил меня за руку и силой потащил прочь. Мы, пригнувшись, побежали в противоположном от лучей направлении…

– Кажись, не гонятся, – переводя дух, сказал Антон, облокотившись о толстый ствол поросшего мхом поваленного дерева.

Я прислушался: ни голосов, ни шагов. Устало опустился рядом с Трошниковым на траву. Мы долго сидели молча. Я думал о Шуровиче. Хотя, признаться, больше о том, суждено ли мне самому живым выбраться из этой заварушки.

– Монстры, туман, солдаты в невесть какой форме… – вздохнул я. – Не слишком ли многовато непоняток за одни сутки?

– Ну, хоть твари эти больше не беспокоят. – Трошников вынул из ножен штык-нож и зло воткнул его в ствол. И в тот же миг дерево, на котором он сидел, пришло в движение.

– О, черт! – Я вскочил и с ужасом увидел, что все болото вокруг зашевелилось. Все то, что еще мгновение назад выглядело как замшелые поваленные деревья и торчащие корни, оказалось вовсе не растениями.

– Бежим! – завопил Трошников и скрылся в тумане.

Я рванул за ним, на бегу перепрыгнув через преградившее мне путь похожее на змею нечто землистого цвета. Я думал лишь о том, чтобы не потерять из вида постоянно исчезающий силуэт Антона. Ноги вязли в грязи, я выдергивал их, едва не теряя сапоги, но бежал и бежал, с ужасом думая о том, что случится, если упаду.

– Зверек, не останавливайся! – задыхаясь, прохрипел Антон. – Главное – не останавливайся!

Говорить это было излишне, я и сам бежал так, что сам дьявол вряд ли мог догнать. Хотя, думаю, Антон шептал это скорее себе, чем мне, ведь тоже бежал из последних сил.

Всплеск раздался совсем рядом, почти под самой ногой. От неожиданности я оступился и упал. В тот же миг нечто длинное оплело мои ноги, сдавив так сильно, что я взвыл от боли. А потом меня куда-то поволокло. Я отчаянно хватался за коряги и траву, но меня тянуло с такой силой, что пальцы не выдерживали, разжимались.

– Антон! – только и успел выдавить я, как вдруг оказался в воде.

Я забил руками и ногами, вынырнул на поверхность. Однако держащее мои ноги нечто увлекло меня вниз. Я снова попытался крикнуть, но рот заполнила противная холодная жижа. Ноги безнадежно искали и не находили опору. Тяжелые сапоги и автомат тянули ко дну. Я разжал пальцы, и оружие скрылось в глубине.

Мне удалось высвободить одну ногу и сбить ею держащее меня за лодыжку змееподобное чудовище. Усиленно заработав руками, вырвался на поверхность. Всего на мгновение. Но его хватило для того, чтобы глотнуть воздуха. Также я успел заметить суетящегося на берегу Трошникова. Тот протягивал мне автомат, но уцепиться за него я не смог. Пальцы вцепились в траву, но та оборвалась, и поймавшее меня за ногу чудище опять поволокло ко дну.

Силы быстро покидали меня. Я все реже показывался на поверхности и все глубже уходил под воду. От нехватки кислорода в висках застучали молоты. И вот, вынырнув в очередной раз, я вдруг осознал, что он последний. Все, больше не могу бороться! Пальцы скользнули по грязи,