Камеры все еще передавали потоки с улицы, так как внутренняя сеть до сих пор работала, материалы накапливались в очереди, чтобы отправиться во внешний мир. Полицейские ряды сомкнулись. В них больше не оставалось тех, кого можно было идентифицировать. Все прочие сидели в механоидах и бронетранспортерах или же вообще ушли за полицейские автобусы и административные трейлеры, которые приехали сюда на воздушных подушках. Стратеги на другой стороне больше не решались подвергать своих солдат психологическому воздействию со стороны заключенных, даже если это означало штурм бронированной техникой. Оружие и тактика механоидов и бронетранспортеров были преимущественно летальными, и все об этом знали. Невозможно было арестовать кого-либо, находясь внутри огромной танкоподобной машины или в костюме робота-убийцы. Можно было покалечить кого-то или убить, но не зачитать права или надеть наручники.

Механоиды искусно вышли вперед и разместили заряды на оставшихся стенах тюрем, попятились на трех ногах и пригнулись к земле, чтобы удержаться на весу во время взрыва, который окончательно разрушил стены и сотряс фундаменты зданий вплоть до самых низких подземных уровней.

Камеры на стенах полностью выключились. Они перенастроили камеры с внутреннего двора под нужды своей инфографики и видели, как операция повторилась еще раз. Бронетранспортеры вкатились во внутренний двор, выстроились стеной; механоиды перешагнули через них, прикрепили новые взрывные устройства и отступили назад. Гретил машинально проверила, что происходит с рынками, но, конечно, внешних новостных потоков больше не было. Да и сейчас это было уже не важно. Близилась развязка. Первые дни лучшей нации. Последние моменты существования этих изможденных, хрупких, физических тел каких-то глупых, несовершенных ушельцев. Гретил не позволила себе полностью отстраниться от действительности, заставила себя смотреть на экраны, чтобы увидеть, как рушится стена, как отключаются камеры. Она еще сильнее сжала руку Лимпопо.

Ее телефон зазвонил.

Она посмотрела на инфографику и увидела, что каким-то образом сети снова включились. Сети, которые полицейские фактически захватили, испортили кусачками, снова работали. Ее телефон звонил.

– Пожалуйста! – он плакал.

– Мистер Редуотер?

– Пожалуйста. Я не могу…

Она практически смилостивилась. Давай, убивай нас, твоя дочь и внуки уже далеко отсюда. Это была рефлексивная мысль, человеческая милость к старику, голос которого дрожал от горя.

– Если вы не можете, то и не должны. Здесь у каждого есть родственники и знакомые, которые завтра будут оплакивать их смерти. Если у вас есть право остановить все это… – а у него оно явно было, как еще можно было объяснить сетевой канал, механоиды и броневики во внутреннем дворе, обращенные на руины зданий, офисы и склады, не защищенные ничем, с разрушенными стенами, словно декорации для трагедии. – Если вы можете что-то сделать, чтобы остановить все это, то сможете спасти их жизни.

– Я не могу это сделать.

– Вы не хотите.

– Можно мне… Можете ли вы выйти и переговорить со мной об этом?

– Мистер Редуотер, при всем моем уважении к вам, я не тупая идиотка, понял ты, злобная, похищающая людей тварь! – она сказала это спокойно и размеренно, однако частота ее пульса вышла за все мыслимые пределы. Лимпопо сделала одобрительный жест.

– Могу ли я прийти к вам? Один?

Она подумала. Скорее всего, зотта не станет террористом-смертником. Шантаж или промывание мозгов другого человека, который должен стать террористом-смертником, – это пожалуйста, но не рисковать собственной шкурой. Если события и дальше будут развиваться такими темпами, то они все умрут в считаные часы, а то и минуты.

– Не думаю, что кто-то здесь будет возражать. Что же касается всех действий снаружи, этих пушек, и танков, и роботов-убийц…

– Это моя забота, – было похоже, что он взял себя в руки.

– Оставьте наши каналы связи в покое. Не гарантируем безопасности без доступа к внешнему миру.

Последовала долгая пауза. Она подумала, что он отключился, но затем он заговорил, и она услышала отдельную взрывную согласную в тот момент, когда он включил обратно микрофон. Он говорил с кем-то еще.

– Это мне не подвластно. Но я сделал запрос.

Она пожала плечами:

– Тюрьма для подростков. Та, что южнее всех.

Она быстро набрала сообщение остальным ушельцам, тем, кто сидел в тюрьмах и входил в число следящих за событиями сторонников, объясняя, что Джейкоб Редуотер запросил безопасный проход, чтобы поговорить с женой своей дочери. Она намекнула, но не сказала, что Ласки и мальчишек в здании не было. Во время того, как их сторонники торопливо копили материалы на отца Ласки и раскрывали огромное количество данных об империях Редуотеров, Лимпопо и Ласка шепотом обсуждали, что будет дальше.

– Похоже, что он не в себе, – сказала Лимпопо. – Происходит какой-то раскол на Джейкоба Редуотера зотту и Джейкоба Редуотера человека. Обращение на смертном одре или что-то в этом роде. Ты сказала, что его жена умерла?

– Да, но, по рассказам Ласки, они жили отдельно практически всю ее жизнь, полностью разные судьбы, только фамилия одинаковая. У нее была сестра, не знаю, что с ней стало. Думаю, что у него имеется доступ ко всем ресурсам своих компаний.

– Кем бы он ни был, мне он казался очаровательным, – сказал Итакдалее. – Своеобразным, конечно, интеллектуально-социопатическим очаровашкой. С ним было приятно поспорить, если, конечно, ты не был его дочерью.

– Вот он, – сказала Лимпопо.

Парни столпились вокруг своего экрана, масштабируя поток с оставшихся во внутреннем дворе камер и устраняя в нем ошибки. На нем были плисовые брюки цвета зеленой бутылки и рубашка с длинным рукавом. Волосы его снежно белели, однако кожа была гладкой, а осанка идеальной. Он шел медленно, но целенаправленно. Он выглядел старым, но не слабым.

– Кто-нибудь из вас может провести его сюда? Пожалуйста, – сказала Гретил парням. – Я не хочу выходить, а то вдруг он планирует меня похитить.

Парни заспорили, кто же из них пойдет. Выиграл шестнадцатилетний мальчик по имени Трой с короткой прической «афро», беззаботной улыбкой и смышлеными, быстрыми глазками. Он выбежал наружу. А уже через несколько секунд показался на экране, перебросился парой слов с Джейкобом Редуотером и повел его внутрь.

– Надеюсь, все это закончится хорошо, – сказал Итакдалее.

Гретил хотелось знать, где сейчас Ласка и видит ли она все это. Народ шумно реагировал и желал смотреть прямой эфир ее разговора с Редуотером. Она уверенно отказалась, однако разрешила записать разговор и позже выложить его (в зависимости от того, настанет ли когда-нибудь это «позже»).

Джейкоб Редуотер зашел в комнату управления. Ему предшествовала волна запаха элегантного одеколона. Гретил осмотрела его с головы до ног, пытаясь отыскать выступы, под которыми могло прятаться оружие и прочие сюрпризы. Она не знала, должно ли современное оружие вообще выступать и какими должны быть эти выступы.

Его лицо было невозмутимым. Еще несколько минут назад он плакал, казался сломленным и