— Должно быть, это человеческая моя сторона.

— Сверхчеловеческий слух? — кричу я у него за спиной.

— Трудно не услышать, когда у тебя такой длинный язык.

Я не пытаюсь догнать его, до тех пор, пока мы не попадаем в главную святынь, которая, что не удивительно, заполнена охранниками, ожидающими моего появления. От них исходит недоверие, и я изо всех сил стараюсь держать язык за зубами и следовать за Крисизом, чтобы избежать конфликта. Для одного вечера у меня сегодня было предостаточно волнений.

— Что? Без повязки? — спрашиваю я, когда мы приближаемся к тому же черному внедорожнику.

— Нет, но я бы отдал левое яичко за намордник.

Думаю, вся его болтовня об «уважай дом Господень» не распространяется на парковку. Я усаживаюсь на переднее сиденье и захлопываю дверь. Крисиз уже за рулем и заводит мотор.

— Серьезно, чувак…что у тебя за претензии ко мне? — срываюсь я. — Знаю, что отшила тебя раньше, но давай…

— Ты верно шутишь? — усмехается он. — Боже, ты такая самодовольная? Может, мне просто не нравятся твои сторонники-демоны, которые убили моих людей.

— А чем ты отличаешься от Се7мерки? То есть ты и твои парни не появлялись на заправке с оружием. И если мне не изменяет память, то твои люди стреляли первыми. И что мы должны были делать? Устроить рэп-батл?

— Тебе стоит быть умнее. Только так ты сможешь пережить то, что грядет.

— Погоди…а что грядет? — Это привлекает мое внимание. — О чем ты говоришь?

Крисиз не сводит глаз с дороги.　

— То, что Преподобный не хочет признавать. Конец.

— Что? Кристиан…Крисиз…как бы тебя, черт побери, не звали…скажи мне, что происходит.

Он качает головой и бормочет:

— Он не знает где ты была.

— Что?

— Если я не ошибаюсь, то ты немного попутешествовала. На юге? Альянс — твой отец — не знает об этом. И они не должны узнать, конечно, если ты не хочешь прожить остаток своих дней привязанная к столу.

Я поднимаю ладонь, чтобы поставить паузу в этом непонятном разговоре.　

— Остановись. В твоих словах нет никакого смысла.

Крисиз раздраженно вздыхает.　

— Альянс верит, что они делают Божью работу, и, по сути, это так. Однако лидеры старой школы думают, что Божья работа включает в себя искоренение всего что пришло не из этого мира, и опять же, они в основном правы. Вот почему твой отец бросил твою беременную мать. Он был молод — только вступил в ряды Альянса. И остаться с ней означало бы разоблачение. После того, как он поднялся по карьерной лестнице в Альянсе, то подумал, что будет безопасно вмешаться. Тем не менее, есть некоторые вещи, которые он не сможет игнорировать, и неважно отец он или нет. И одна из таких вещей — ты попадаешь в ад. Многое изменилось, но общение с Люцифером не подлежит обсуждению. Твоему отцу придется от тебя отвернуться. Так что я ему ничего не скажу.

С выпученными глазами и раскрытым от удивления ртом, я смотрю на него.　

— Что? Откуда ты знаешь?　

— Ночные разговоры. Я подслушиваю, — невозмутимо отвечает он.

— Зачем? Если ты меня так ненавидишь, то зачем хранить мой секрет? Зачем защищать меня?

— Не знаю, — пожимает плечами он. Крисиз бросает на меня удивленный взгляд.

— Должно быть, это ангел во мне.

— Знакомо, — шучу я.

— Плюс, мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделала.

— И это кое-что…

— Мне нужно, чтобы ты вернулась к Се7мерке.

Я резко поворачиваюсь к нему.

— Погоди, что? Зачем?

— Затем что у них есть то, что мне нужно. И ты единственный человек, который может подобраться к этому достаточно близко.

Я скрещиваю руки на груди и отвожу взгляд на дорогу, тянущуюся перед нами.

— Нет. Черт возьми, нет.

— Хорошо. Тогда я разворачиваюсь. Уверен твоему отцу будет интересно послушать о твоем путешествии…

— Шантаж? Серьезно?　

Дважды за неделю. Да я просто в ударе.

— Если бы был какой-то другой способ, который не вел бы к тебе, поверь, я бы воспользовался именно им. Но, увы, ты мой единственный вариант.

— Я не предам Се7мерку. Мало того, что это само по себе супер дерьмово, так э то еще и самоубийственно.

Крисиз бросает на меня косой взгляд и поднимает бровь.　

— Так ли это? Ходят слухи, Лилит подставила тебя, предав твоего драгоценного Легиона, и она все еще под их крышей, и даже очень немертвая. Не думаешь, что они также к тебе отнесутся?

Я предпочитаю игнорировать его версию событий, какими бы точными они ни были, и задаю ему пару вопросов.　

— Если ты так много знаешь, почему бы тебе самому не забрать этот предмет? И вообще, что тебе нужно?

— Оружие, выкованное в огне и крови. Искупитель. Кинжал, который может отправить демонов туда, откуда они пришли. Видишь ли, когда Се7мерка решила покинуть ад, Люцифер лишил их большей части силы из-за злобы, сделав их уязвимыми. Однако есть и другие, которые сеют хаос — головорезы Люцифера — в полную силу. Они демоны более низкого уровня, но все еще очень опасны и их очень трудно убить. Вот почему мне нужен этот кинжал.

Дерьмо.

Ни за что, черт возьми, я не скажу ему, что точно знаю, о чем он говорит — о том самом кинжале, который использовался в священном ритуале Се7мерке, клятве на крови. Я буду идиоткой, если соглашусь украсть у шайки-демонов что-то настолько ценное. Кроме того, кинжал заперт в комнате, к которой у меня нет доступа. Как я к нему проберусь? И все же… я не могу позволить Альянсу узнать, что я побывала в аду. Совсем не кстати если они схватят меня за задницу, особенно тогда, когда я пытаюсь жить дальше. Не говоря уже о том, что я только что встретила своего отца, человека, который якобы бросил меня, чтобы спасти мою жизнь. Но когда дело дошло до этого, он просто поменял одно дерьмо на другое. В любом случае, я обречена.

Со всем этим водоворотом мыслей в моей голове, я даже не замечаю, как мы подъехали и уже остановились у дома моей сестры. Крисиз протягивает руку и что-то достает из бардачка, при этом задевая мое бедро.

— Вот. Это одноразовый телефон. Спрячь и не попадись с ним.

Он бросает мне крошечный аппарат. Он меньше моей ладони.

— Дай мне знать, когда примешь решение. Тем временем, я буду на связи. Если будет что-то, что я должен знать — все, что угодно — в телефоне записан только мой номер.　

Я киваю и, схватившись за ручку и не зная, что сказать, собираюсь уйти. После всего, что я узнала, «увидимся» просто кажется более чем немного разочаровывающим.

— О и еще, Иден? — он начинает, его голос приобретает тот же тон, что и прошлой ночью. Приятный, нормальный мужской голос. — Ты не беременна.

Мои глаза чуть не вылезли из орбит.　

— Что?

— Мой… дар. Я не